Венец для королевы проклятых

Она расплакалась. Римерана многие любили во дворце! Непонятно было, как он вообще оказался в комнате Людриха. Но если Теобальд убит, значит, не сможет выдать ее, а это в сложившихся обстоятельствах уже хорошая новость. «Не все потеряно, – решила Гвендилена, – надо разобраться, оглядеться на месте…»

– Я должна быть там! – строго сказал она. – Прямо сейчас, немедленно! Альдена, подай мне платье, да поскорее. Да не это, другое… Черное с красным подойдет.

* * *

Путь до комнаты принца Гвендилена преодолела почти бегом. Альдена едва поспевала за ней.

У дверей столпились слуги. Солдаты джедри-айр охраняли вход и время от времени приказывали любопытствующим разойтись, но их никто не слушал, а разгонять приказа, видимо, не поступало.

Когда Гвендилена подошла ближе, из комнаты принца ей навстречу вышел Анграйв – бессменный командир джедри-айр. За прошедшие годы он почти не изменился, только поседел немного, да прибавилось морщин на грубом, словно топором вырубленном, лице.

– Простите, госпожа, но вам туда нельзя, – Анграйв старался говорить учтиво, хотя получалось у него не то чтобы очень, – женщине не годится видеть такое.

Гвендилена гордо вскинула голову.

– Я не только женщина, я – твоя королева! – отчеканила она. – И пока это так, мои слуги не будут указывать мне, что делать.

И, зло сощурив глаза, добавила:

– Особенно те, кто не сумел разглядеть измену под самым носом.

Анграйв не выдержал ее взгляда – смутился и даже как будто стал меньше ростом. Много лет спустя, уже покинув королевскую службу и поселившись в маленьком приморском городке, он будет коротать свои дни, распивая вино в дешевом кабаке… и просыпаться по ночам в холодном поту, вспоминая этот взгляд. «Я видел самый ад», – говорил он случайным собутыльникам, и те понимающе кивали, особенно если Анграйв платил за выпивку.

Гвендилена легко отстранила его, вошла… Да так и ахнула, застыв у порога. Слуги успели принести несколько фонарей, и было светло почти как днем, но в чем-то начальник стражи был прав – такого лучше бы не видеть никому!

В комнате царил полный разгром. Кровавая луна смотрела в окно, и на фоне произошедшего лик ее выглядел особенно зловещим. Видно, что здесь была настоящая схватка! Мебель опрокинута, вдребезги разбиты вазы из цветного стекла и лампа на высокой ножке, белая медвежья шкура на полу, что особенно нравилась Людриху, скомкана и обильно запачкана кровью. Казалось, несчастного зверя только что убили еще раз…

Однако на самом деле погиб совсем не он. Мертвый Теобальд лежал на полу, раскинув руки, а из груди у него торчал кинжал, с которым Римеран никогда не расставался. Сам Римеран, раненый в грудь коротким, обоюдоострым мечом – оружием джедри-айр, – был без сознания, но еще жив. Он судорожно хватал воздух, и на губах его при каждом выдохе вздувались алые пузыри.

Людрих лежал на ложе, бледный как полотно. Вокруг него хлопотал лекарь, перевязывая рану на шее.

Увидев Гвендилену, мальчик приподнялся ей навстречу.

– Матушка… – вымолвил он. Его лицо как-то жалко искривилось, по щекам потекли слезы… Видно было, что он долго крепился и старался быть храбрым, но теперь не выдержал и снова стал тем, кем, собственно, и был на самом деле – перепуганным мальчишкой, который хочет уткнуться лицом в подол материнской юбки.

В этот миг Гвендилена готова была провалиться сквозь землю от стыда. Однако роль скорбящей и напуганной матери нужно было играть до конца любой ценой! Присев на край ложа, она принялась гладить Людриха по волосам, приговаривая:

– Да, да, я здесь, я с тобой, все будет хорошо…

Людрих прижался щекой к ее руке – доверчиво, совсем как в детстве, когда он засыпал у ее груди. Вспомнив об этом, Гвендилена совсем расчувствовалась. Сейчас она была даже рада, что пасынок остался жив. Хотелось обнять его, прижать к себе, поцеловать…

А главное – поскорее забыть о том, что она сама подослала к нему убийцу.

Гвендилена склонилась к мальчику, и тут на полу рядом с кроватью она увидела нечто такое, что заставило ее сердце забиться часто-часто. Нож! Тот самый маленький ножик с лазуритовой рукояткой. Лезвие было обильно запачкано кровью. «Бедный Теобальд, ему и тут не повезло!» – рассеянно подумала Гвендилена.

Она поцеловала Людриха в лоб и строго спросила лекаря:

– Что с моим сыном? Его рана опасна?

Лекарь покачал головой.

– Нет, ваше величество! Он скоро поправится.

– А что с Римераном?

Лицо лекаря стало скорбным.

– Ему уже не помочь. Если боги будут милостивы к нему, он умрет, не приходя в сознание.

Однако, словно услышав свое имя, принц Римеран пришел в себя, застонал и открыл глаза. Гвендилена кинулась к нему, опустилась на колени рядом, отерла кровь с лица…

– Людрих жив? – с трудом произнес он.

– Да-да, все хорошо, его рана не опасна! Ты спас ему жизнь.

Улыбка тронула его губы. На изуродованном лице она выглядела странно, даже нелепо, как маска рыночного клоуна, но в этот миг Гвендилена увидела юношу таким, каким он должен был стать, если бы не упал в очаг, – прекрасным, по-настоящему прекрасным!