Венец многобрачия

– Значит, так, – начала я рассуждать вслух. – Вчера они узнали, что Еремеев нашел тайник. Обо мне он не сказал им ни слова. Далее, они приезжают в указанное место и находят там его труп. Можно предположить несчастный случай, но поскольку чемоданчика нет, то они уверены, что либо я с кем-то, либо конкурирующая фирма пристукнули Еремеева и забрали препарат и документы. А почему вообще я? Откуда они могут знать, что я что-то слышала про записки и препарат? Луиза у меня ничего не нашла и мне тоже ничего не сказала. Еремеев им про меня ничего не сказал. Так что я совершенно спокойно могу и дальше притворяться полной идиоткой. Далее, дома меня нет, они могли проверить это по телефону. И вот утром появляешься ты с Горацием, которого злоумышленники хорошо знают. Стало быть, я слиняла куда-то, возможно, просто к хахалю или к подруге, совершенно по другому делу и оставила тебе собаку, по-соседски…

Страшная догадка шевельнулась у меня в мозгу.

– Господи! Он стрелял не в тебя… Он целился в Горация!

– Ну-ну, – начал было Эрик, но я уже сидела на полу рядом с Горацием и обнимала его.

– Гораций, миленький, ты цел? Они тебе ничего не сделали?

– Он цел! – Эрик повысил голос, а Гораций посмотрел на меня с большим изумлением – что это на меня нашло.

– Разумеется, они хотели убить Горация, чтобы полностью меня деморализовать! – вскричала я. – И не спорь со мной, собака – это единственное, что у меня есть родного на свете. Они убили бы Горация, а потом шантажировали меня по телефону, что сделают со мной то же самое… Или просто хотели лишить меня единственного защитника…

– Но ты же сама говоришь, что они, эти бандиты, вовсе не могут быть уверены, что ты что-то знаешь о препарате!

Я попыталась поцеловать Горация в морду, но он ловко увернулся.

– Ну хорошо, хорошо, – терпеливо продолжал Эрик, – ты же видишь, что Гораций жив и здоров, незачем впадать в панику. Теперь-то, когда убили того типа, похожего на Волонте, они точно знают, что конкурирующая фирма не дремлет. Ряды их редеют.

– Послушай, мне вот что пришло в голову, – оживилась я. – Нужно столкнуть лбами твоих и моих злоумышленников. Пускай они друг с другом борются, авось и сломают друг другу шеи. А пока вот что. У тебя на той, вчерашней, платежке ведь есть все, эти самые… ну…

– Реквизиты.

– Вот-вот. Так их можно вычислить по этим реквизитам. Как ты говорил – фонд «Арвен»?

– Вообще-то говоря, попытаться можно. Нам на руку то, что деньги придут на счет моего фонда уже проконвертированными в рубли, так что их банк должен быть здесь, в России. Если бы деньги ушли куда-нибудь в Швейцарию или не дай бог на Каймановы острова, ничего нельзя было бы выяснить. А так в России… кое-какие связи в банковском мире у меня есть, так что можно выйти на их след. Хотя, конечно, это нарушение тайны вклада, но думаю, раз они действуют нечестно, то и мы тоже можем поступить так же, хотя мне это и глубоко претит…

– Ну-ну, для хорошего дела можешь один раз поступиться принципами.

– Все зависит от того, что они собираются потом делать с деньгами, – продолжал Эрик, никак не отреагировав на мою шпильку. – Если они эти деньги снова проконвертируют – на этот раз в валюту – то после этого они исчезнут бесследно. А вот если деньги нужны им наличными, а это весьма вероятно, хотя бы часть – для расчетов со всякими исполнителями, для оплаты разных счетов, то они должны появиться в банке… Причем, зная психологию этой публики, их недоверие ко всем на свете и больше всего – друг к другу, можно рассчитывать на то, что в банке или рядом с ним появится значительная часть команды.

– И тогда мы сможем натравить на них тех, других! – в полном восторге воскликнула я. – А пока ты все-таки должен пойти на работу, а то твои подчиненные будут очень волноваться, потому что раньше, как я понимаю, ты на работу никогда не опаздывал.

– Мало ли чего я раньше никогда не делал! – вздохнул Эрик.

– Например… – прищурилась я.

– Мне не хочется уходить, – пожаловался он, – не хочется идти на работу.

– Подумаешь, невидаль! – отмахнулась я. – Мне, например, раньше никогда не хотелось идти на работу.

По глазам Эрика я поняла, что для него такое раньше считалось немыслимым. Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз.

– Я знаю способ подсластить пилюлю, – улыбнулась я и поцеловала его тихонько в уголок губ, – ты думай, что рабочий день пройдет быстро, а вечером мы с Горацием будем тебя ждать.

Горация я упомянула, чтобы соблюсти приличия. Эрик приободрился и собрался уходить, только я попросила, чтобы он, когда окончательно уже пойдет на работу, зашел ко мне и занес записки Валентина Сергеевича, я хотела бы их дочитать.