Венец на двоих (СИ)

Пока Нарна легко несла ее по улицам столицы, Ильтера в который раз осматривала свое более чем скромное воинство. Гвардейцы и солдаты — их было около тысячи, всех, кто остался в южном гарнизоне после выхода Дорнана, сейчас призвали на стены столицы. Они хорошо подготовлены и, несомненно, готовы послужить короне. Большинство из них знает, что сопротивление обречено, и стены падут перед натиском многократно превосходящих сил. Единственный их шанс — что главы Домов Стелл и Игрен не захотят сравнивать столицу с землей, особенно имея на носу военную кампанию с Равианой и Паданонгом. Канар и Даллара попросту воспользовались отбытием основного гарнизона, чтобы перехватить власть.

То тут, то там по стенам шагали между гвардейцами и солдатами лекари в своих зеленоватых одеяниях. В них больше, чем в ком‑либо, ощущалось скрытое напряжение. Как только начнется осада, им придется тяжелее прочих. Ильтера понимала тех, кто предпочел покинуть столицу, чтобы не видеть грязи и смерти, чтобы не участвовать в отвратительной внутренней распре, неожиданно оскалившейся прямо у ее порога. Всех, кто остался, собрал под свое командование Микар Рохней, который сейчас со спокойным лицом восседал на гребне стены рядом с гвардейцами. Казалось, ничто не способно поколебать равновесие этого человека, большую часть жизни проведшего на границе и не понаслышке знавшего, что такое война.

Небольшой отряд довгарийцев, рядом с которым сидел на коне необычно невозмутимый Тейли Кирш, отсалютовал проезжавшей мимо королеве. Их оказалось чуть больше трех десятков, но капитан Дигс был ими доволен и утверждал, что среди них немало прекрасных бойцов. Королева заметила, что он старается держать отряд поближе к ней. Вероятно, начальник гвардейцев полагал, что в случае необходимости прорываться из осажденного города довгарийцы смогут сослужить ей хорошую службу. Возможно, главы Домов Стелл и Игрен не захотят ссориться с западными соседями и им будет позволено невозбранно покинуть столицу. Капитан явно запланировал уже несколько вариантов «живых щитов», под прикрытием которых ее величество в критической ситуации могла бы покинуть Эрнодар.

Столичное ополчение выглядело по сравнению с гвардейцами, солдатами и довгарийцами, словно шайка уличных псов, даже не стремящихся походить на домашних любимцев. Отборные головорезы, профессиональные убийцы, драчуны и грабители всех мастей — в другое время они и носа бы не показали из окрестностей улицы Мечников и «нехорошего квартала», однако сейчас на их лицах читалась мрачная решимость. Их набрали Бейран Уорен и Эчиелле, и гвардейцы с легкой запинкой называли этих людей «добровольцами».

Они действительно присоединились к защитникам по собственной воле, и у Ильтеры не было повода усомниться в том, что ополчение сделает все возможное, чтобы удержать город. Во всяком случае, после того как Бейран набрал первую же дюжину из этой полутысячи бойцов, в Эрнодаре почти моментально воцарилось спокойствие во всем, что казалось грабежей и попыток мародерства. Эчиелле рассказывал, что нескольких упрямцев, попытавшихся поживиться за счет одного из покинутых посольств, «добровольцы» не только вытащили из собственных домов, но и вышвырнули за ворота навстречу приближающимся армиям. С тех пор любителей риска не находилось.

Несмотря на то, что королевская оружейная предоставила добровольцам пики и мечи, большинство из них не отказались и от более привычных ножей и дубин. Устрашающего вида толстые деревянные палки, утыканные острыми гвоздями, торчали у многих рядом с ножнами, и у окружающих не возникало мысли, что эти парни не знают, как пользоваться таким оружием. Почти все имели также и короткие охотничьи луки. Проезжая мимо них, Тера едва удержалась от довольной улыбки. Кажется, Канара Стелла еще ожидает пара неприятных сюрпризов!

Как уже успела убедиться Ильтера, Бейран Уорен держал своих людей в ежовых рукавицах. Если каждый раз, когда перед ним появлялась королева, он терял дар речи и начинал судорожно сглатывать (не приходилось сомневаться и в том, что и сегодня он попросил аудиенции лишь под нажимом Эчиелле), то в рядах ополченцев слыл потрясающе красноречивым. Как‑то раз, когда ее не видели, Тера стала свидетельницей того, как он в самых ярких выражениях распекает каких‑то двух олухов, которые, по его мнению, недостаточно проворно несли службу («за которую вы милостью ее величества — да благословят ее дни Отец — Небо и три богини — жалование получаете, остолопы!»), и еще долго была под впечатлением. Она пока не огласила указ о том, что все без исключения ополченцы безоговорочно получают помилование за все, что совершили в прошлом — что бы это ни было, но соответствующая подписанная бумага уже лежала у нее на рабочем столе. Если ей удастся уцелеть и если Дорнан, вернувшись, подтвердит помилование собственной подписью, добровольцев не станет преследовать закон, а все желающие смогут вступить в ряды королевской гвардии или военные полки Дома Койр.