Венец скифского царя

Внушительные габариты и физическая сила приучили Толика ничего не бояться.

Лена рядом с ним тоже чувствовала себя увереннее и последовала за ним.

Они вошли в комнату, из которой доносился голос.

Это была гостиная – здесь имелся круглый стол, накрытый старомодной плюшевой скатертью, и «стенка» советских времен – пара застекленных шкафов и тумба для телевизора. Большая лакированная тумба, тоже советских времен.

Телевизор тоже имелся. Он был включен, и именно он оказался источником того самого ненатурального голоса, который услышали из коридора Лена с Толиком.

На экране был пожилой актер с галстуком-бабочкой, который фальшиво-жизнерадостным тоном декламировал:

– Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует.
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть она вольною царицей…

– Что за фигня? – протянул Толик, оглядываясь.

– Это не фигня, это Пушкин! – возразила Лена. – Сказка о рыбаке и рыбке.

– Да я не о том. Где эта чертова Юдифь? Дверь открыта, телевизор включен…

– Постой… – Лена невольно понизила голос и схватила Толю за руку. – Кстати, о телевизоре… что это перед ним на полу?

И правда, на полу перед телевизором были свалены грудой компакт-диски с названиями фильмов и сериалов.

– Непорядок! – проговорил Толик. – Эти диски должны лежать в тумбе.

– Именно! – поддержала его Лена. – Они там, наверное, и лежали, пока кто-то их оттуда не выбросил.

– Зачем?

– Чтобы освободить тумбу! А вот зачем ее понадобилось освобождать – не спрашивай меня!

Толик и не спрашивал. Он шагнул к тумбе и протянул руку, чтобы ее открыть. Ох уж эта его привычка сначала действовать, а уже потом думать! Не доведет она до добра!

– Постой! – выкрикнула Лена ему в спину. – Не надо!

– Почему? – недоуменно переспросил Толик и распахнул дверцы тумбы.

И всякие вопросы застыли у Лены на губах. Да и сама она застыла, как соляной столб.

Потому что в тумбе, неудобно скукожившись и неестественно подогнув ноги, лежала женщина.

Приглядевшись к ней, Лена поняла, что это не кто иной, как секретарша фальшивого нотариуса Юдифь Романовна. Ее некрасивая стрижка, ее неприязненно поджатые губы, и даже костюмчик восьмидесятых годов прошлого века тоже ее. И еще Лена поняла, что Юдифь Романовна безусловно и стопроцентно мертва.

Потому что живой человек не может лежать в такой неестественной позе. Да и вообще не может лежать в тумбе от телевизора.

Однако Лена, преодолев ужас, шагнула вперед и дотронулась до запястья неподвижной женщины.

– Не трогай! – окликнул ее Толик.

– Я пульс хотела проверить, – пролепетала Лена. – Вдруг она еще жива.

– Ну и как – проверила?

– Д-д-да… – Лена уставилась на свою собственную руку.

– И что пульс?

– Пульса нет… зато… зато… она вся в крови! Мама… – пролепетала Лена дрожащим голосом. – Мамочка…

– Мамочка твоя тут ни при чем! – не очень уверенно проговорил Толик. – Уходить надо. И чем скорее, тем лучше.

– Толя! – Лена схватила своего шкафообразного спутника за руку, прижалась к нему.

– Ну вот, то мама, то Толя, – проворчал он вроде бы недовольно, но не отстранился, наоборот, погладил Лену по голове, как испуганного, растерянного ребенка. – Да, – произнес он тихо, – не дождется баба Сима своих денег, не с кого получить будет.

Его надежность и сила немного успокоили Лену, но тут в голове у нее шевельнулась ужасная мысль.

– Толик! – прошептала она, покосившись на труп в тумбе. – Ведь она нам ответила по домофону… когда ты позвонил… значит, тогда она еще была жива…

– Ничего не значит! – возразил Толик. – Мне сразу показалось, что голос какой-то странный. Даже непонятно, мужской или женский. Так что это, наверное, была не она.

– Но тогда… – вскрикнула Лена и тут же зажала себе рот и закончила гораздо тише, – тогда это был тот, кто ее убил!

Толик ничего не ответил, и Лена огляделась по сторонам и добавила еще тише:

– И он, может быть, все еще здесь… ой, мамочка! – И Лена снова вцепилась в Толин локоть.

– Это вряд ли! – возразил ей Толик, тоже невольно понизив голос. – Не стал бы он нас дожидаться. Пока мы поднимались по лестнице, он десять раз мог отсюда уйти.

– Что же нам теперь делать?

– Я же сказал – уходить, и как можно скорее.

Лена метнулась к двери, но Толик ее остановил:

– Только сначала нужно стереть отпечатки пальцев со всего, к чему мы прикасались. И в первую очередь – смыть кровь с твоей руки. И с моего рукава.

Лена растерянно взглянула на руку, которой проверяла пульс убитой – рука и правда была в крови. И на рукаве Толика, за который она схватилась, тоже была кровь.

– Пойдем в ванную! – распорядился Толик.

– Ой, я больше не могу здесь оставаться! Мне кажется, он все еще где-то здесь прячется.

– Не болтай ерунды! Нельзя выходить на улицу в таком виде! – Он схватил Лену за плечо, втолкнул в ванную, пустил воду.

Лена принялась оттирать кровь под струей воды, но ей все казалось, что кровь не отходит.

Отчего-то в памяти всплыли какие-то строчки:

«Долго леди руки мыла,
Долго леди руки терла…»