Венец Венеры (СИ)

Пачино смотрел на ленту, светлую ленту, и думал, что богиня была блондинка, чудесного тона был цвет повязки - не золото. Не мед. Не желтого оттенка, но солнечного! Некая неуловимая игра светлого белого и розового, и светло-желтого переливами струилась цветом по этой ленте. Никаких знаков он не видел. Но он внезапно понял - страшная вещь. Не бывает божественных вещей добрых у этих эллинов. Не бывает! Греки это люди недоброй судьбы - они рождены быть хитрыми и коварными. Арабы, степняки всех мастей - вот это иное - люди открытых пространств веками взращивали честь и прямоту, не скрыться нигде было нарушителю слова и устоев. А греки жили в горах у моря, как европейцы поголовно жили в лесах - нашалил - спрятался и партизань себе хоть до скончания века. Об этом он и сказал Нереззе, даже не пытаясь притронуться к этой гадости:

- Я боюсь данайцев дары приносящих. А ты, с этим вот в коробочке, мне не страшна, можешь приносить, уносить, ходить вокруг да около - я не приму эту вещь. Это страшная вещь, Нери. Но она точно приносит удачу женщинам твоего рода. Твоя удачи велика, женщина. Это не моё. Я огребусь по самые... по самую макушку увязну в дерьме, если приму эту вещь. И да - я без всяких сомнений и прямо и искренне почитаю Афродиту и Венеру, и Ладу славянскую, и... - он сморщил потешную гримасу, видно было, что вспоминает других богинь, других пантеонов отвечающих за любовь и милование. - Не помню. Но вышеназванных красавиц уважаю. Моё почтение и жертвоприношение за мной не заржавеет.

- Что-то ты расщедрился, жрец. До этого ты не слишком жертвовал Афродите, - внезапно злым голосом выдала обвинение Нерезза.

Аль с удивлением на неё посмотрел и признался честно:

- Вообще-то да, так и есть. Я и Венеру, и Ладу не особо уважал жертвами. Я не особо чествовал богинь и богов Средиземноморья. Но я понимаю - пришел в чужой дом, уважай хозяев. Нельзя просто вот так взять и раз - сразу всех в один заход жертвами одарить. Так не принято. Ты очень странная жрица Нерезза Вента. Но проницательная, это точно. С людьми тебе легко будет работать.

- Ты не человек, ты мнишь себя героем древних легенд и сказок. Я не могу с тобой. Не понимаю, Аль, ты совсем их не боишься, но как так? Я вижу по твоим глазам - ты уверен, что справишься без меня. Но ты плохо кончишь дело. Ты с кровью можешь дело кончить. Зачем? Давай тихо, мирно, обманом и хитростью. Да, это женские уловки, но что страшного? Ты большой человек, ты мудрый жрец, ты знаешь силу женского и ты готов принять её. Думай, Пачино - вот перед тобой нежное, тихое и лучшее решение твоей проблемы.

Голос её звучал чарующей музыкой, у Нереззы был восхитительный голос, вот этого у неё было не отнять. Лешку уже немного даже подташнивало от её присутствия - противно ему было, неуютно и погано от близости этой странной метиски, которая была очень грязная метиска. Но он точно понимал - нельзя лапать артефакты греческих богов - все они с подвохом, все они гармоничны - зло и добро с ними прибудут в одинаковой мере. Он ловко извернется, но и заплатит за это смертью. Точно так будет! Это было на поверхности: он выйдет сухим из воды, а Николашку завтра прирежут - честный обмен - жизнь за жизнь. Только так, и никак иначе. И надо быть полным лопухом, если не понимаешь такого, и потом строишь непонятки кривые: «Кто виноват? И как же так?» А вот так - мордой об косяк - не трожь божественные вещи - ты не бог.

И Зубриков окончательно решился отказаться от предложения этой очень странной девочки, которая - вот ведь как интересно - с древнейшим артефактом в кармашке пояса расхаживает. Очень она небанальная девочка у нас, эта Нерезза Вента - Тьма Венеции - очень она сомнения и опаску на свою персону провоцирует.

И Нерезза увидела всё по его глазам. И ноздри её носика затрепетали возмущенно, и рот чуть приоткрылся, обнажая белоснежные зубки совсем не в доброй усмешке - разъяренная дикая кошка - черная пантера смотрела на мужчину и глаза её стали светлей, правда зрачок остался обычным человеческим, но Леша понял, он разбудил в ней зверя. Это не просто слова, иногда такое бывает, во всякие тотемизмы он верил и знал точно - это обычное и привычное дело, если уметь.

И потемнело в комнатке, словно бы за окнами тучка налетела на луну, и стало меньше света, только хрупкий огонек одной свечи трепыхал на столике. Ему показалось, что кончики её волос, укрытых беретом шевелятся как маленькие тончайшие змейки - жуткое зрелище.

А вот что было дальше - не его ума было дело. Не таким как он было понимать и принимать происходящее.

«Ари, Ари, не надо так резать», - прошелестел по комнате женский голос. Из тьмы одного из углов вышла фигура. Сделала всего пару шагов и застыла статуей олицетворяющей все величие женственности, какое только может вообразить человеческий разум.