Венец Венеры (СИ)

Зубриков был счастлив, с грязными пейзанками он не баловался, а с честными шлюхами он отжигал на полную катушку. Вот такую катушку и увидела Нерезза, которая постучала молоточкам в дверь, была осмотрена придирчивым взором привратницы, которая сразу разоблачила её немудреный маскарад, но только с пониманием улыбнулась такой клиентке. Более того - она ехидно улыбнулась, вредная путтана, потому что знала, это Аль Пачино брезгует куртизанками, но сами куртизанки давно уже только на свету нос воротят, и мнят о себе невесть что, а так - каждую ночь куртизанки приходили в простые веселые дома свиданий, где имели возможность сыграть роль «недостойных путтан», но поиметь этого несносного тарантийца в постельке.

Не снимая маски, ведь маскарад в Венеции никого не напрягал вовсе, Вента прошла всего несколько шагов и зашла в большую залу первого этажа. И увидела картину, которая навсегда отпечаталась в её памяти. До самой смерти будет она помнить этот момент. На большом столе, уставленном пустыми и полными бутылками и блюдами с фруктами и закусками, на небольшом пустом участке посередине стола не было традиционного большого подсвечника - там плясал пьяный вдрабадан Аль Пачино! И ему хватало места, потому что он плясал эту свою невиданную тарантеллу! И музыки никакой ему было не нужно, хватало девчонок путтан, которые довольно точно хлопали аккуратную ритмическую партию в ладоши и напевали под указующие взмахи руками одного из подручных этого безобразника. Распевали они пару дикарских непонятных и бессмысленных фраз. Девочки с голосами пониже напевали странные слова: «Тум-шюби-дум!» «Шюби-дуба!» - тут же продолжали путтаны с высокими голосками. И вся эта нелепая распевка длилась и длилась, снова и сначала, простая и вздорная распевка, которая полностью устраивала Пачино, который лихо отплясывал, так виляя своим задом, что у Нереззы слюньки потекли и челюсть отвалилась - так и застыла она с раскрытым ртом.

Но вдруг Пачино заметил её и сразу остановился. Голосом совершенно трезвым он весело воскликнул: «Во! А это нас опять соблазнять пришли. Я тебя не буду спрашивать, но и ты не отвечай - ты ведь не какая-нибудь куртизанка. Я тебя вижу! У тебя груди красивые, мальчикам такие и не вырастить. Ты просто любишь в маске секос-шмекос трах-тибидохать. Согласен, очень эротично! Возбуждает. Девоньки, я ушел на недолго, мы с подружкой живенько сообразим один быстрячок, и я снова к вам вернусь. Артемиус - без меня не танцевать! Спой им песенку какую-нибудь, у тебя голос славный, жаль Николас сейчас не может тебе на дудочке подыграть, он наверху свою дудочку суёт непонятно во что, баловник развратный. Пойдем моя красавица! Я весь в тебе и весь твой!»

Нерезза рассмеялась и протянула руку, бережно, грациозно и очень деликатно приняв её руку, этот пройдоха и бездельник повел её на второй этаж по одной из двух лестниц. Им сразу указали на одну из доступных комнат. Когда они вошли Нерезза увидела, что Пачино не жадничал - комнатка была небольшой, всего несколько шагов вдоль и поперек, но прочная, невысокая постель была устлана чистой белой шелковой простыней. В нескольких вазах благоухали свежие цветы, окно было раскрыто - никто не стеснялся вопить и блажить во весь голос в таких домах, соседями стояли такие же места свиданий и развратного времяпровождения, даже считалось особым тоном - поорать погромче, чем уважить честь заведения. За окном стоял именно такой вой, визг, ор и рев - настоящий хор похоти и эротизма - и это страшно возбуждало.

Пачино улыбался и уже начал стягивать свои кальсоны, но она его остановила, просто сняв свою маску. И увидела, зрелище занятное - так падает стояк! Так обламываются потрахушки. Так поступать нехорошо. Но её это не волновало. Она прошла к постеле  и присела. Потом сказала только пару слов: «Ты доигрался». Аль сменил выражение лица с неповторимо ошарашенного на хитро улыбающееся, словно приглашал женщину продолжить, прояснить точку зрения, ибо он игрок тот еще, и доиграться он мог много до чего, и результат ему одному был ясен. Нерезза спокойно продолжила:

- Тебя завтра убьют. Ты доигрался.

Пачино не убрал улыбку с лица, глаза его чуть остановились, потом он кивнул сам себе головой и высказался:

- Убивалка не выросла.

- Совсем сдурел! Тебя отравят. Сначала посадят в тюрьму, а потом отравят.

- Тюрьма не удержит... - в этот момент Лешка пожалел, что нельзя помянуть графа Монте-Кристо. - А отрава меня не возьмет. Это семейное дело, Пачинусы с ядом в крови с детства растут.

- Совсем дурачок, - улыбнулась она. - Тогда дождутся, когда уснешь, и перережут глотку. В окошечко стрелой из лука ударят. Скрутят пять силачей, а один придушит шелковой веревочкой. Ты что, вообразил себя неуязвимым Ахиллом? Они найдут твою пятку, Аль.

Он чуть посмурнел лицом и она поняла, что своего добилась. И была рада. Когда он подошел, присел рядом и просто и спокойно предложил:

- Рассказывай. Что хочешь то и рассказывай.