Венецианская художница Розальба Каррьера: жизнь и творчество

Существует еще одна похожая работа, изображающая, впрочем, со всей очевидностью другую модель – Чарльза Секвилла герцога Дорсета (частное собрание). Здесь также присутствует карнавальный наряд – по-восточному роскошно расшитый широкий кафтан из атласа, дополненный кружевным галстуком, и треуголка, из-под которой спускается длинное черное покрывало. Белую маску молодой человек сдвинул, и теперь она выглядывает из-за узорчатой каймы головного убора – белый призрак, странно контрастирующий со спокойным и красивым лицом своего обладателя. Был ли этот костюм обусловлен желанием заказчика или чутьем самой Розальбы, но он тонко перекликается с атмосферой готового зародиться предромантизма, который чуть позже найдет воплощение в литературных изысканиях Ораса Уолпола.

Образы англичан всегда немного отличались у Розальбы от портретов французов, немцев и итальянцев. Примером может служить изображение Льюиса Уотсона, второго графа Рокингема, посетившего Венецию в 1734 году (коллекция лорда Гилфорта, Кент). Портрет, в отличие от предыдущих, не является костюмированным, хотя намек на празднество или карнавал содержится в картинно наброшенном на плечо плаще с золотой каймой, в развязанных темных лентах на груди. Голова приподнята и откинута назад, взгляд кажется томным и надменным. Удивительно, но здесь словно бы проявила себя традиция изображения английской аристократии, заложенная не кем иным, как Ван Дейком, с отдельными произведениями которого и сделанными с них гравюрами Розальба наверняка была знакома.

Не только заграничные заказчики посещали художницу, но и она продолжала ездить к иностранным дворам. В 1730 году Розальба получает новое приглашение, на этот раз от венского двора. Связи художницы с немецкоговорящей частью Европы были прочными и серьезными. Вспомним курфюрста Саксонского, устроившего у себя в Дрездене кабинет пастелей, где наибольшим количеством произведений было представлено творчество Розальбы, – или герцога Мекленбургского, который вел переписку с художницей. Талант и известность пастелистки сподвигли правящую императрицу Австрии пригласить ее к себе, не только для того, чтобы она выполняла придворные заказы, но и чтобы учиться у нее. Пользуясь влиянием на свою царственную покровительницу, Розальба в очередной раз оказала услугу мужу своей сестры Антонио Пеллегрини. Вот что она написала ему из Вены 8 февраля 1730 года: «Я уже уведомила Ее Величество Императрицу о Вашем желании поступить к ней на службу; эта новость доставила ей живейшее удовольствие. Я буду готова встретить Вас, как только Вы меня уведомите о своем приезде»107.

Однако первым делом Розальба должна была написать портреты царствующих особ. Первой ее моделью стала супруга Иосифа I императрица Амалия. Иосифа тогда уже не было в живых, и вдова оставалась при дворе его брата Карла VI, отца самой известной будущей правительницы Австрии Марии-Терезии. Портрет Амалии был повторен множество раз и разослан по многочисленным немецким дворам, находившимся в родственной связи с венским.

Амалия предстает импозантной и еще не старой дамой, пышнотелой и сильно декольтированной. Ее темные простые одежды украшены крупными бриллиантами и жемчугами. На ней скромный головной убор с выступающим мыском-шнипом, на плечи спадает полупрозрачная темная вуаль. Царственность облика подчеркнута закрывающей правое плечо горностаевой мантией. Варианты этого портрета немного отличаются друг от друга видом и количеством украшений. В работах из Дрезденской картинной галереи и из Монако присутствует алмазная эстомахия с крупными жемчужинами и браслет, придерживающий рукав. В другом портрете из Монако, овальном, браслета нет, зато прибавилось жемчужное ожерелье в два ряда, спадающее с правого плеча.

Все эти работы небольшого размера, однако они являют собой пример классического придворного портрета, элегантного, куртуазного, внимательного к деталям. Достаточно взглянуть на великолепно написанные алмазы, которые всегда считались труднейшим предметом изображения среди доличностей.

Еще более торжественен портрет правящей императрицы Елизаветы (Картинная галерея, Дрезден). Приходится преклониться перед светским тактом Розальбы, умеющей непринужденно выйти из сложной ситуации и ненавязчиво передать разницу между императрицей вдовствующей и императрицей правящей, облаченной всем блеском реальной власти. Елизавета показана в три четверти, погрудно, но поза ее более статична, чем поза Амалии, у которой корпус развернут в иную сторону, чем голова. Рук Елизаветы не видно, а роскошные одежды и драгоценности создают великолепную раму для полного благожелательного лица. Ее ничем не прикрытые пышные припудренные кудри украшены бриллиантами и жемчугами, на груди сверкает великолепная эстомахия.

В музее Монако хранится изображение неизвестной, которое может считаться повторением дрезденского портрета Елизаветы. Этот вариант более камерный, изображение заключено в овал, роскошных украшений здесь меньше, а лицо кажется более естественным и близким.