Венецианская маска

— Мама! — проревел он. — Я из-за твоего почтенного возраста извиняю тебя за то, что ты осмеливаешься говорить в такой манере со мной, главой Дома Селано! — Его гневный взгляд обратился к остальной компании. — Я даже не хочу слышать имени женщины, которая была недолжным образом выбрана для меня. Я больше не злосчастный юнец, которого можно женить, не учитывая его мнение по этому поводу.

Его мать проговорила резко:

— Ты должен благодарить меня за это! Я ходатайствовала за тебя перед твоим отцом, когда тебе было пятнадцать, чтобы ты избежал этой участи! — Она вспомнила, как стояла на коленях перед своим мужем, умоляя, чтобы их сыну было позволено принять свое собственное решение, когда он достигнет брачного возраста. Она тогда надеялась, что Марко возьмет жену, о которой будет нежно заботиться в течение всего брака. Между ее мужем и ею не было ничего подобного. Она не знала тогда, что ее муж уже подозревал, что Марко, скорее всего, станет дамским угодником. Единственной слабостью ее в остальном сильной и жестокой натуры была материнская привязанность к своему пятому сыну. С момента своего рождения он пробудил скрытые в ней материнские инстинкты, чего не смогли сделать все остальные дети. Она предполагала, что испортила его по глупости, но оправдывала себя, потому что это часто случалось с одним ребенком в семье. Если у Марко и был какой-то недостаток в ее глазах, то это его характер Селано. Но, как всегда, она находила оправдание для него: всю вину можно было свалить на Филиппо, потому что, когда они были мальчиками, он руководил остальными, чтобы причинять боль Марко, ее любимому сыну.

Неизбежно Марко пришлось находить способы мстить им до тех пор, пока он не вырос, чтобы соответствовать им в силе и росте. Ее расстраивало то, что теперь они загнали его в угол, так как она знала, что они злобно наслаждались его беспомощностью. Филиппо намеревался стать наследником Марко, а Алессандро и ее деверь посоветовали ей сделать его главой семьи, если Марко не сможет выполнить их желания. Она собиралась сделать все от нее зависящее, чтобы этого не случилось. Слегка повернувшись, она сделала знак веером своему деверю Джакомо.

— Сообщи Марко наш выбор.

Пожилой мужчина поднялся со своего стула, чтобы подчеркнуть важность заявления, которое собирался сделать.

— Мы выбрали синьориту Терезу Реато. Ты знаешь ее с детства, Марко. Я поговорил с ее отцом, и он хочет разрешить брак, когда закончится карнавал. Не в Великий пост, конечно же, поэтому мы решили назначить свадьбу на первую субботу после Пасхи.

Марко издал смешок.

— Так вы попытаетесь навязать мне это создание! У нее фигура как у палки, а лицо как кухонная сковорода.

Его мать вспыхнула от гнева.

— Постыдись! Как ты смеешь говорить так о достойной молодой женщине! — Она толкнула руку своего сына-кардинала веером. — Расскажи ему, Алессандро.

— Помолвка будет объявлена после подписания брачного контракта завтра, — сказал Алессандро медленным размеренным тоном, — и свадьба состоится в день, который был выбран. Если ты откажешься принять это соглашение, мы подадим в суд и понизим тебя до постоянного положения холостяка. Филиппо заменит тебя в качестве главы Дома Селано.

Марко был ошеломлен. Его мать кивнула, чтобы показать, что она полностью поддерживает это решение. Было невероятно, что она пошла против него сейчас. Он знал, что ему в конце концов придется жениться, но Тереза Реато была последней, на ком бы он остановил свой выбор. Его единственный шанс заключался в том, чтобы выиграть время.

— Очень хорошо, — ответил он снисходительно, — я женюсь, но не на Терезе. Я настаиваю на том, чтобы самому выбрать невесту.

— В пределах предоставленного времени? — продолжал давить Алессандро.

— Помолвка по истечении четырех недель.

— Нет. Это недостаточно хорошо. Бесполезно увиливать. Решение должно быть принято сегодня. С кем ты хочешь быть помолвлен? — Филиппо насмешливо растягивал слова со своего стула, видя, как и все они, что Марко в затруднительном положении. — Мы ждем, Марко.

Марко знал, что попал в ловушку. Мысленно он перебирал дочерей семейств, которых он знал, но ни одна не отличалась от остальных. Затем возникло озарение, когда он вспомнил упоминание Филиппо о Пиете. Он планировал сделать Елену своей куртизанкой. Это было бы легко организовать, если бы он был уверен в ней. Пиета никогда не отпустила бы ее для этой цели, но, так как он владел одним из оперных театров в Венеции, ей могли предложить должность примадонны, и все было бы отлично организовано. Теперь он увидел Елену в ином свете. Он изогнул губы в удовлетворенной улыбке, откидываясь назад на своем стуле.

— Елена из Пиеты будет моей женой.

Изумленное молчание встретило его заявление. Затем, как он и ожидал, все начали говорить одновременно. Алессандро, привыкший наполнять собор своим зычным голосом, произнес вопрос, заставивший всех других замолчать: