Венецианский альбом

Генри определенно упустил большую часть разговора. Я и сама обнаружила, что мне непросто понимать, когда по-итальянски говорят со всякими странными акцентами. Имельда, как и Гастон, говорили уверенно, бегло, а вот Франц до сих пор в основном молчал, так что трудно было сказать, насколько он следит за беседой. Я посмотрела по очереди на своих будущих однокашников-студентов, вместе с которыми мне предстояло провести целый год. Подружусь ли я с ними? И вообще, появится ли у меня здесь хоть один друг? Я неожиданно поняла, что настоящих друзей у меня нет со времен художественного колледжа. Школьные подружки повыходили замуж и теперь растили детей да принимали гостей. В колледже я ни с кем толком не сблизилась, тамошние девчонки казались ужасно богемными и вообще искательницами приключений, они жили в лондонских меблированных комнатах и ходили по пабам и клубам. А потом… почти все школьные учительницы были гораздо старше, чем я, как и большинство жителей нашей деревни. Меня очень радовало общество сестры, Винни, но потом она познакомилась с молодым человеком, вышла за него и уехала в Индию. Теперь у меня не было душевной близости ни с кем, кроме мамы, но я никогда не делилась с ней сокровенными мыслями. Она ничего не знала о Лео, а узнав, ни за что бы не одобрила. Воспитанная баптистами, она непоколебимо держалась своих представлений о том, что хорошо, а что плохо, и перешла в англиканство, лишь когда вышла за папу и поднялась по социальной лестнице.

Зазвонил колокол.

— Нельзя опаздывать на следующее занятие, — сказал Франц, — Хорошее впечатление с первого дня, йа.

— Значит, увидимся вечером, — отозвался Гастон.

— Если Генри не заблудится, — весело покосилась на него Имельда.

Идя на следующее занятие, где мне предстояло рисовать фигуры, я чувствовала надежду. Так здорово стать частью этой компании людей — людей, которые поддразнивают друг друга, делятся своими мнениями и придерживаются разных взглядов. У меня было такое ощущение, будто я вылупилась из кокона.

Глава 16

Джулиет. Венеция, поздний вечер 6 июля

Я только что вернулась с суаре у профессора Корсетти и, скорее всего, не усну в ближайшее время. Меня переполняют энергия и энтузиазм. Именно на такую жизнь я и надеялась, когда приняла решение провести год за границей.

Синьора Мартинелли не слишком обрадовалась, когда я сообщила, что не буду ужинать дома.

— Могли бы сказать и пораньше, — проворчала она.

— Прошу меня простить. Профессор пригласил нас только после занятия. Видимо, он всегда приглашает иностранных студентов после первого урока. Не могла же я отказаться, правда?

— Пожалуй, не могли, — согласилась она. — Надеюсь, вы не опоздаете.

— А можно ли попросить вас дать мне ключ? — спросила я. — Мы приглашены только к восьми, и мне не хотелось бы уходить раньше всех остальных.

Хозяйка поколебалась.

— Что ж, пожалуй, ключ вам доверить можно — сказала она наконец.

— Уверена, я не особенно задержусь, наверно, приду сразу после десяти. И обещаю не шуметь.

Она вздохнула. Я заметила, что она вообще так часто вздыхает, как будто все в этом мире для нее — тяжкая обуза. Этим она отчасти напоминала мне мать, которая тоже была не склонна к оптимизму.

Синьора Мартинелли подошла к столику в прихожей, выдвинула ящик и вручила мне связку ключей.

— Тот, что побольше, от парадной, — сказала она, — а поменьше — от квартиры. И уж постарайтесь их не потерять.

— Я буду внимательна, — пообещала я. — И еще раз прошу прощения, что доставила вам неудобства из-за ужина.

— Ничего страшного, — ответила она. — Я все равно собиралась подать только салями и чуть-чуть салата.

Я пошла в свою комнату и задумалась, что надеть. В прошлом году Лео застал меня врасплох, пригласив поужинать в шикарном отеле. Дамы в Венеции хорошо одеваются, поэтому в этот раз я прихватила с собой кое-что нарядное и теперь разглядывала голубое шелковое платье. Для студенческой вечеринки оно, определенно, слишком официальное. Мне ужасно хотелось вписаться в обстановку, стать своей, не выглядеть старомодной особой преклонных лет. Я представила, как Имельда станет неприязненно поглядывать на меня; сама-то она наверняка будет великолепно выглядеть в каком-нибудь простом черном платье и, возможно, шелковом шарфике, небрежно наброшенном вокруг шеи — подобное удается только континентальным женщинам, мы, англичанки, так не умеем.