Венецианский аспид

– Признаюсь, синьоры, – сказал Яго, выронив кинжал и поднимая руки, сдаваясь Кассио. – Я орудье заговора, сплетенного великим и могущественным венецианцем. Я выполнял его лишь наставленья. Я следовал указаньям совета. Никто не мог предполагать, что мавр поступит столь необдуманно и трагически. – «Мы еще сражнемся, – подумал он. – Свалю все на Антонио и Брабанцио – и пусть они там разбираются со своими». – А больше я ничего не скажу.

– Вам представится возможность оправдаться перед советом, – произнес Ловичио.

Кассио подвел кончик меча к подбородку Яго, вынимая оружие из ножен предателя.

– В цепи его, в трюм следующего судна на Венецию.

Действие V Фунт мяса

Не суйся меж драконом и яростью его.

– «Король Лир», акт I, сц. 1, пер. Б. Пастернака

Явление двадцать первое Свирепые куклы

Грациано и Саларино неспешно шли по площади Святого Марка, направляясь к Риальто, – и тут заметили еврея: тот брел, повесив голову, весь нахохлившись от ветра, и под одной рукой нес ящик с бумагами, а другой придерживал свою желтую скуфью. Хотя едва пробило полдень, оба молодых купца были полупьяны и полностью очарованы чистою сказочностью бытия собой, а потому холода не замечали.

– Гляди-ка – жид! – крикнул Грациано. – Шайлок, мы слыхали, ты в Риальто оплакиваешь свое невезенье.

– О моя дочка! О мои дукаты! – передразнил старика Саларино. – Ни дочки у меня теперь и ни дукатов! И я не знаю, что тут хуже!

Шайлок остановился и прищурился поверх своих новых очков.

– Не дочь она мне. Она для меня умерла.

– А для нашего друга Лоренцо – нет, – ответил Грациано. – И он сейчас на Кипре наслаждается и ею, и твоими дукатами.

– Если уже с ней не покончил и не отдал моему брату, – сказал Саларино.

– А потом они кинули ее в море и теперь живут на твои дукаты. – Грациано расхохотался. – О твои дукаты, о твоя дочка!

– Смейтесь над моим несчастьем, молодой человек, но не только меня настигли сокрушительные потери.

– Ха! – отвечал Саларино. – Нам известно, что ты подослал жиденка в Бельмонт подменить ларцы для Бассанио, когда он будет просить руки Порции. Мы говорили с твоим гондольером, он тебе верность не хранил. Его же мой брат и нанял – и ему отдал кинжал свой.

– Ах вам известно, вот как? – Шайлок покивал. – И братнин кинжал у него, вот как? Понимаю. Странно, что вам такое известно, когда я об этом ничего не ведаю. Нет у меня никакого гондольера, и мне совсем не интересно, за кого выйдет замуж дочь Брабанцио. Вы знаете все это, хоть сие неправда и не имеет значения, но не знаете, какие вести на Риальто[249] сегодня утром, потому что были вы в пивной, где употребляли за свою удачу и мои несчастья, разве нет?

– А ну рассказывай, жид.

– А до Риальто дошли сведенья, что и второе судно Антонио погибло. Захвачено пиратами у Гибралтара. Команду выбросили на мавританский берег, а судно затопили у них прямо на глазах. Одного моряка подобрало проходившее испанское судно, и он прибыл сегодня утром. Скажите мне, и это я устроил? Это я повелеваю бурями и пиратами, что несут Антонио несчастья, потому что я еврей? Неделя осталась, бандиты с большой дороги. Передайте своему хозяину – пусть думает, как будет расплачиваться.

Два молодых человека внезапно протрезвели, и спесь слетела с них. Они переглянулись, не понимая толком, что им делать, как ответить. Вместе с состоянием Антонио на дно пойдут и их средства.

– Ступайте, ступайте, – сказал Шайлок. – В Риальто, сами убедитесь в моих словах. Вы же знаете, как евреи умеют врать.

Как наказанные щенки, двое поспешили в Риальто, отчаянно надеясь, что жид и впрямь солгал.

* * *

Это правда. Правда. Они действительно поговорили с моряком затонувшего судна. Но теперь – как сообщить Антонио? Они застали купца дома – он сидел с Бассанио, и оба пили вино, подогретое у очага, а на столе были разбросаны остатки простого обеда: хлеб, сыр и тонкие ломтики пармской ветчины.

– Заходите, садитесь к нам, – пригласил Антонио. – Тут хватит вам поесть, а я поспорить готов, сегодня вы еще ничего не ели.

Грациано и Саларино поспешили к столу, но садиться не стали.

– Друг Антонио, – сказал Грациано – тот, что повыше.

– Добрый Антонио, – сказал Саларино – тот, что покруглей.

– Добрый друг Антонио, – сказал Грациано.

– Вы петь, что ли, собрались? – спросил Бассанио – тот, что посмазливей. – Нет у меня настроения для ваших арий.

– Благородный, щедрейший Антонио, – продолжал Грациано.

– Что?! – не выдержал Антонио. – Что? Что? Что такое?

– Пропало еще одно ваше судно, – выпалил Саларино. – Извините.

Антонио поставил кубок на стол и откинулся на спинку кресла: глаза закрыты, он словно бы обарывал в себе приступ тошноты, охватившей все его тело. И только потом произнес:

– Где вы об этом услышали?

Грациано посмотрел на Саларино, который в ответ посмотрел на него. Стоит ли говорить, что впервые они услыхали про это от жида? Нет.

– По Риальто ходит весть, – сказал Грациано. – Но мы нашли матроса с пропавшего судна.