Венецианский бархат

Дороги становились все круче. Перейдя через Вальтеллину, они стали подниматься по проходу, ведущему к Априке. Спутники и попутчики, отдыхающие за кружкой пива в гостиницах, с усмешкой говорили им, что эти скользкие и опасные тропки нужно рассматривать всего лишь как репетицию к пыткам, которые уготовили им высокие Альпы. Венделин, вспоминая свое путешествие в Италию, знал, что это правда, и не оставлял попыток убедить в этом жену.

– Как бы холодно и ветрено здесь ни было, какой бы усталой ты себя ни чувствовала, если ты намерена перейти со мной через Альпы, то должна понимать, что там эти тяготы возрастут вдвое или втрое. А ведь есть еще разбойники с большой дороги и кое-что похуже…

Его супруга невозмутимо отвечала:

– Они нас не побеспокоят, когда увидят гроб. Никто не захочет связываться с похоронной процессией. – Она сжимала губы, так что они превращались в тонкую линию, и говорила: – Едем дальше.

Венделин ощутил, как на него нахлынула теплая волна огромного облегчения. Он и представить себе не мог, что будет делать без ее объятий по ночам и ее сонного мягкого дыхания, щекочущего ему шею во сне.

Каждую ночь, сгрузив гроб с телом Иоганна в стойле или сенях, которые неохотно предоставлял им очередной хозяин, Венделин на некоторое время оставался наедине с братом, после чего обязательно благодарил лошадку, которая целый день везла на себе столь тяжкую ношу.

Он вслух разговаривал с гробом Иоганна, желая брату доброй и покойной ночи, после чего присоединялся к жене в гнездышке из одеял, которое она уже согрела для него.

Но бывали и другие ночи, когда он сидел на соломе, положив одну руку на гроб, и поверял Иоганну свои страхи и опасения насчет stamperia и ее сотрудников.

– Как мне быть дальше, Иоганн? – растерянно спрашивал он. – У меня нет того упорства и силы воли, которыми обладал ты. Я распорядился, чтобы во время нашего отсутствия людям платили по-прежнему. Но ты же понимаешь, что имеющихся денег нам хватит лишь до будущей весны. Что же мне делать?

* * *

Меня тошнило, у меня подгибались ноги и кружилась голова, словно я выпила чего-нибудь крепкого. Тишина вокруг стояла такая, что мне казалось, будто я слышу дыхание птиц.

Мне не нравились домики, приткнувшиеся на вершинах гор, черные крыши которых походили на сложенные крылья баклана.

– Где же вода? – мысленно стенала я. – Где она?

Муж, однако, слышал меня и при случае указывал на ручейки и водопады.

Но это была не та вода.

Здесь, наверху, вода находилась в плену у земли. Она напарывалась на острые скалы в руслах мелких речушек и бросалась вниз с отвесных обрывов, словно желая покончить с собой, потому что не могла более выносить мук высоты.

– Бедная вода, – шептала я себе под нос.

Тем временем ветер, словно зверь, почуявший добычу, забирался мне под накидку и хватал за ноги.

Лошадь, везшая на себе гроб с телом Иоганна, переставляла ноги все медленнее и медленнее, задерживая всех нас. Мы останавливались посреди дороги и двигались дальше, не оборачиваясь, лишь заслышав позади себя запаленное дыхание вьючного коня.

В пути я прониклась еще б'oльшим уважением к своему мужу. Подумать только – этот смертельно опасный путь они с Иоганном проделали вдвоем, ничего не зная о нашем городе и надеясь лишь на то, что он хорошо примет их. Теперь, когда он двигался по нему в обратном направлении, я видела, что он и сам думает об этом. Приехав в наш город, он потерял брата и начал большое дело, которое могло лишить его всех сбережений, прежде чем начнет приносить прибыль.

– Стоило ли оно того? – поинтересовалась я у него однажды.

– Стоило, если взамен я получил хотя бы один поцелуй твоих губ, – улыбнулся он, с трудом переводя дыхание после долгого подъема. (Он ведет мою лошадь в поводу и часто спотыкается, так что его колени и запястья покрыты синяками и ссадинами, но при этом успевает посмотреть на меня, проверяя, не оступилась ли моя лошадь и не грозит ли мне опасность.)

В этот момент над нашими головами на юг пролетел клин гусей. Я с тоской проводила их глазами, и мой муж с сожалением проследил за моим взглядом.

* * *

Когда они приблизились к предгорьям Альп, Венделин вновь предложил супруге вернуться домой, в Венецию.

На горных перевалах их каравану предстояло расстаться с повозками с продовольствием. Дороги для колесного транспорта через Альпы не существовало: пересечь их можно было только на вьючных лошадях, пешком да на лодках, если на пути попадались озера. Им предстояло дойти до Базеля, который стоял на Рейне, а уже оттуда на речной лодке добраться до Шпейера.

Но прежде дороги поднимутся на такую высоту, где вершины гор тонут в тумане. Температура упадет еще сильнее, чем сейчас, а по ночам проходы будет затягивать черным льдом.