Венецианский купец

— Ладно, снимите всё вино, — попросил я дядю Андреа, который ничего не понимал в происходящем, только видел, что происходит какая-то жесть.

— Но Витале! — возмутился он, надеясь вылакать его в одиночку.

— Дядя, иначе нам кранты, король сегодня больно зол, — скосился я на Ричарда, который и правда держался из последних сил.

Тяжелов вздохнув, он отдал приказ и солдаты стали отцеплять кувшины с вином от вьючных мешков мулов, укладывать их на песок, затем просто отошли, чтобы рыцари могли сами поднять их.

— Прощайте ваше величество, — я поклонился, взмахивая рукой, чтобы отряд тронулся в путь, думая при этом про себя, что если бы король знал, с чем нас отпустил, он бы от злости собственный пояс съел. Я нисколько не обольщался, что за девяносто два килограмма золота, он бы не перед чем не остановился. Даже перстень Папы мне бы не помог. А так, поводив его за нос, я выдал требуемое, сделав вид, что у нас с собой больше особо ничего и нет. Спасибо запасливому дяде, пагубное пристрастие которого к алкоголю, спасло в этот раз наши шкуры.

— «Я должен ему уже второй раз, — с грустью подумал я, решая, как и чем можно расплатиться с родственником».

Глава 17

Дойти до Иерусалима нам конечно же не дали, перехватив ещё за день пути. Два летучих отряда всадников сначала хотели на нас просто напасть, но после заверений на арабском, что нашего прибытия ждёт султан, они остались нас охранять, а сами отправили гонца в сторону города.

Тот вернулся очень быстро, передав охранный фирман, подписанный самим Салах ад-Дином, а также приказ, охранять нас до самых стен города. Арабы если удивились, то вида не подали. Приказ есть приказ, поэтому они довели нас до самого Иерусалима, сказав, чтобы мы оставили всю охрану за стенами, а также своё личное оружие. В город паломникам и торговцам запрещено было входить вооружёнными. Выбора не было, пришлось подчиниться, хотя кинжалы нам оставили, они не считались за оружие, выступая чисто бытовым инструментом.

Покончив со всеми формальностями, нас пропустили внутрь, показав на квартал, где можем остановиться. На мой вопрос, когда меня примет султан, сопровождающие пожали плечами, сказав ожидать его решения.

— Просто глазам не верится, — дядя шёл рядом со мной, во все глаза смотря по сторонам, — кто бы мне сказал, что я окажусь в Святом городе, да ещё и как просто паломник, никогда бы в это не поверил.

Я промолчал, поскольку пребывал в схожих чувствах. У меня даже мурашки бегали по телу, когда мы проходили мимо очень старых зданий и храмов. Отовсюду просто веяло древностью и святостью. Странно было для меня, человека будущего, который не верил в богов, ощущать нечто подобное, но и правда, я всем телом проникался историей и древностью этого города.

В квартале торговцев, на который нам указала стража, мы довольно быстро нашли пустующий дома для снятия, поскольку мест было полно. Город готовился к осаде, поэтому лишних людей внутри просто не было, все старались перебраться в более спокойное место. Никто не захотел подставлять свою голову в случае захвата его крестоносцами, так что мы спокойно устроились в огромном комплексе, имеющим даже собственные бани. Да, не одну или две купели, а сразу несколько! И за всё мы заплатили очень небольшие деньги.

— А жизнь-то налаживается, — дядя, упав на огромную кровать, заваленную подушками, блаженно раскинул руки, — ещё бы вина сейчас.

— Надо нанять слуг, и отдать одежду в стирку, — поднялся я с места, — потом хотелось бы первым делом посетить Гроб Господень. Вы со мной?

Он нехотя поднялся.

— Гроб да, обязательно нужно рядом помолиться, иначе какой из меня христианин.

Первым делом мы зашли к хозяину, который за также небольшую плату предоставил десяток своих рабынь, большая часть которых была темнокожими, хотя было несколько и с европейскими чертами лиц. Выдав им задания, мы отправились к храму.

Было удивительным, что несмотря на то, столько лет город принадлежал арабам, они очень бережно относились к другой религии. Всё, что касалось христианских ценностей, было в отличном виде. За всем ухаживали, ремонтировали, охраняли.

Трепеща от охватывающих нас обоих чувств, мы посмотрели на сам Гроб, на мощи святых, на выставленный деревянный кусок креста, на котором распяли Господа нашего Христа и помолившись, просто физически ощутили подъём сил. Чему я сам, очень удивился.

Дядя же, затих, а глаза его приобрели задумчивое выражение, когда мы направились обратно.

— Оно того стоит, — неожиданно признался он мне.

— Что? — сначала не понял я.

— Возвращение Гроба Господня в лоно христианской церкви. Все христиане должны иметь к нему доступ.

— А я хотел вам вина купить, и пару девственниц для отдыха, — задумчиво произнёс я, — но ладно, раз вас охватила благодать, то лучше отправимся молиться.

— Эй, эй! — возмутился он, мгновенно приходя в себя, — кто мне обещал подарки и награду за помощь? Данное слово нужно держать!

Я рассмеялся.

— Пойдёмте на рынок.