Венеция. История города

Какой бы ни была ежедневная жизнь при дворе Катерины, Бембо окружил и ее, и Азоло мифическим ореолом, сохранившимся даже несмотря на то, что к 1820 году от ее «дивного и приятного замка… построенного на холмах у наших гор, откуда видны болота Тревизо», осталась одна-единственная башня. И этот миф, и вид на болота понравился и Кэтрин де Кей Бронсон (ей нравилось, когда ее сравнивали с королевой Катериной), и ее другу Роберту Браунингу. Нынешняя вилла Бронсон некогда была частью бастиона, отсюда и название — Ла Мура. Здесь Браунинг написал отдельные стихотворения из своего последнего сборника «Азоландо» (1889), озаглавив их, как он говорил Кэтрин, «именем, которое народ приписывает изобретательности» Бембо: слово «asolare» ныне означает резвиться на открытом воздухе, забавляться. Его собственные забавы требовали от семидесятилетнего мужчины больших усилий, чем от придворных, описанных Бембо, их изысканные речи. Браунинг любил, например, взобраться на развалины старинной городской крепости — Рокка. Там его позабавило, что в нем узнала «великого английского поэта» не какая-нибудь трепетная почитательница, а женщина, которая ютилась со своей семьей в жалкой лачуге, где хранились ключи. «Я узнала вашу рубашку, — объяснила она. — Мои друзья гладили ее на прошлой неделе».

А прохладным вечером на лоджии в Ла Мура «неутомимый» поэт, как вспоминает восхищенная Бронсон, вглядывался в расстилавшуюся перед ним равнину и рассказывал окружающим о давнем прошлом этих мест, с которым он познакомился во время своего первого визита в Венето в 1838 году.

События, произошедшие здесь в XIII веке, произвели столь сильное впечатление на Браунинга, что он включил их в свои поэмы «Сорделло» и «Проходит Пиппа». И теперь он показывал собеседникам развалины крепости, принадлежавшей в те дни жестокому правителю Тревизской Марки Эццелино III, которого Данте заключил вместе с другими тиранами в седьмой круг своего Ада. А если слушатель казался заинтересованным — остается надеяться, Браунинг, знаменитый на склоне лет своей разговорчивостью, правильно истолковывал его реакцию, — поэт упоминал и о случившемся в Сан-Дзеноне, описывая «сцены ужаснейшей в истории трагедии». Несколькими «пламенными фразами» он излагал «историю Альберико, преданного в его последнем убежище», и сообщал о том, как Тревизани, вознамерившись стереть род Эццелини с лица земли, умертвили Альберико, его жену и пятерых его детей, подвергнув их неописуемо зверским пыткам.

Кроме этих «ужасных средневековых воспоминаний» Венето хранит и память о римлянах — с тех самых пор, когда он был процветающей провинцией, не интересовавшей таких людей, как семья Эццелини или их убийц, не говоря уже об Аттиле и Наполеоне.

В Алтино, к северо-востоку от лагуны, от Алтинума практически ничего не осталось, разве что маленький музей, где представлена неплохая коллекция мозаики, погребальных бюстов и артефактов, оставшихся от города, игравшего некогда немаловажную роль в жизни страны, застроенного виллами, которые, по утверждению поэта Марциала, были достойны сравнения с роскошными жилищами Байи в Неаполитанском заливе, города, превратившегося в место пересечения крупнейших римских дорог, связавших этот район с Болоньей и Римини на юге, Генуей на западе, за Альпами, и Аквилеей на востоке.

Дальше по побережью в сторону Триеста находится Аквилея, основанная в 181 году до н. э. в качестве римской колонии. Постепенно она превратилась в город с населением в 100 000 человек, знаменитый своей резьбой и янтарем. Руины гавани, форума, амфитеатра, бань, домов, христианских часовен и захоронений этого древнего города можно увидеть и сегодня. О богатстве и трудолюбии жителей Аквилеи — они были предками венецианцев, так же как и жители Алтино, Падуи и многих других городов — можно судить еще и по большому количеству мозаики в двух музеях и базилике патриарха Феодора IV века н. э. Мозаика в базилике сохранилась особенно хорошо: Иона, проглоченный извилистым созданием кельтского вида, скорее похожим на морского змея, чем на кита; Победа, традиционно языческая фигура, крылатая и с цветочной гирляндой — здесь она, возможно, изображает христианскую победу, достигаемую через крещение и мученичество; корзины фруктов и грибов; дерущиеся петух и черепаха и другие животные, уже не столь воинственные: баран, газель, коза, рысь, фазаны, павлины. Еще больше искусной мозаики раннего Средневековья в соборе Градо, к югу от Аквилеи.

Несколько столетий после того, как Аттила разорил города на материке, все внимание Венеции было сосредоточено на востоке. Но когда — в основном в XV веке — в политических и военных делах республики стал фигурировать Венето, ей пришлось завязать более близкие отношения с материком.