Венеция. История от основания города до падения республики

Дворец дожей уникален по любым меркам, но в одном отношении он особенно явственно отличается от правительственных зданий, строившихся в материковых городах Италии, – от этих темных и грозных отражений своего жестокого времени. Макиавелли правильно заметил, что Дворец синьории во Флоренции задуман как крепость для защиты городских властей. Прав и Джон Эддингтон Саймондс, столетиями позже говоривший о Ферраре, где «твердыня Эсте, окруженная рвом с подъемным мостом и опускной решеткой, бросающая мрачную тень на воду, что защищает этот донжон, до сих пор как будто угрожает площади и тяжело нависает над домами горожан». В Венеции, напротив, те, для кого строился Дворец дожей, не нуждались в защите и не желали никого устрашать. Глядя на него в наши дни, ощущаешь, что этим ослепительным сочетанием изящества, света и красок создатели дворца инстинктивно стремились восславить и возблагодарить политический порядок и спокойствие, которыми венецианцы, единственные среди всех своих соседей, могли наслаждаться в полной мере.

Работы начались в первые дни 1341 г. под руководством гениального архитектора Пьетро Баседжо и продолжались с перерывами на протяжении восьмидесяти двух лет. На первом этапе ограничились возведением нового Зала совета, протянувшегося почти вдоль всей южной стороны дворца, а по стороне, выходящей окнами на Пьяццетту, – до седьмой колонны. Зал был более или менее достроен к июлю 1365 г., когда Гвариенто украсил его восточную стену огромной фреской, изображавшей коронацию Девы Марии в раю[163]. Центральный балкон со стороны Моло добавили, как сообщает надпись на нем самом, только в 1404 г., но и тогда, по-видимому, продолжались работы по внутренней отделке: известно, что первое заседание Большого совета в новом зале состоялось лишь в 1423 г. В том же году решили расширить фасад со стороны Пьяццетты до его нынешней длины. Из этого следует, что во всем своем великолепии дворец предстал лишь около 1425 г. – весьма своевременно, потому что эпоха Возрождения уже вступала в свои права. Еще полвека – и столь удачный первоначальный замысел остался бы неосуществленным: было бы принято новое решение, согласующееся с модой на классицизм, и величайший образец светской готической архитектуры был бы навсегда потерян для человечества[164].

16 Андреа Дандоло и Марино Фальеро (1342 –1355)

…Но был ли князь, вступивший

С народом в заговор свободы – жизнью
За вольность подданных своих рискуя?

Дж. Г. Байрон. Марино Фальеро, дож венецианский

[165]

Богатый, благородный, любимый в народе Андреа Дандоло выделялся среди прочих венецианцев своего поколения. В 1333 г., еще в ранней молодости, он был назначен подеста Триеста. Тремя годами позже, во время войны со Скалигери, он служил provveditore in campo – главным полевым интендантом и начальником финансовой службы. Затем он отличился как профессор права в Падуанском университете, где стал первым венецианцем, удостоенным докторской степени. Ученым он остался на всю жизнь; скончавшись задолго до пятидесяти лет, он тем не менее успел написать несколько важнейших трудов: свод старинных законов Венеции, полное собрание всех договоров, подписанных Венецией со странами Востока (Liber Albus) и городами Италии (Liber Blancus), и две книги на латыни: историю Венеции вплоть до его дней и историю мира от Сотворения до 1280 г. Коротко говоря, к 28 декабря 1342 г., когда Бартоломео Градениго отошел в мир иной и был погребен в саркофаге, который до сих пор стоит в нише у северной стены атриума Сан-Марко, именно Андреа Дандоло был самым очевидным кандидатом в его преемники. Правда, он был необычайно молод для дожа – ему еще не исполнилось и сорока; но его несомненные достоинства наглядно перевешивали все мнимые недостатки молодости, и на момент избрания все были убеждены, что ему по заслугам предстоит долгое, счастливое и безмятежное правление.

Увы, этим надеждам не суждено было сбыться. Правление Андреа Дандоло и впрямь началось благополучно, но как раз тогда сложился давно задуманный папой союз для крестового похода против турок. В состав лиги вошли Византийская империя, королевство Кипр и родосские госпитальеры, а также Папская область и сама Венеция, чей флот из пятнадцати галер захватил несколько стратегически важных пунктов на побережье Анатолии, включая город Смирну. Смирна осталась в руках христиан еще на полвека, но лига вскоре распалась, в типично венецианском духе переродившись в деловое соглашение: в награду за оборону христианского Средиземноморья папа уступил Венеции всю церковную десятину, которую соберут в пределах республики за следующие три года.