Венеция. История от основания города до падения республики

Несмотря на потери в Босфорском сражении, позиции Генуи в Галате оставались по-прежнему сильны, но положение императора Иоанна VI Кантакузина, напротив, становилось все более шатким. Ему приходилось тревожиться не только о деньгах и неприятелях, окружавших империю со всех сторон, но и за сохранность собственного трона, на который он не имел законных прав: пятью годами ранее Иоанн VI отнял власть у полномочного императора, шестнадцатилетнего Иоанна V Палеолога. Последний не был низложен официально: Кантакузин предпочел женить его на своей дочери и оставить в звании императора, пусть и лишенного всякой подлинной власти. Однако юноша взрослел, и зависимое положение угнетало его все больше. Вскоре вокруг него сосредоточились оппозиционные силы, и к 1352 г. империя оказалась на пороге гражданской войны. Кантакузин всегда ненавидел генуэзцев, но, отчаянно нуждаясь в союзниках, больше не мог позволить себе противостоять им – ни политически, ни тем более экономически. Нетрудно вообразить, с какими чувствами он подписал в мае того года соглашение, по которому генуэзцы получили право расширить свои владения в Галате и по желанию отстранять от торговли в Азовском море любых приезжих, включая и собственных подданных-греков.

Для Венеции это стало очередным ударом. Отчасти его удалось смягчить, получив от Иоанна Палеолога стратегически важный остров Тенедос в качестве залога под заем в размере 20 тысяч дукатов; втайне венецианцы были уверены, что выплатить этот долг Византия не сможет никогда. Вместе с тем стало очевидно, что дальнейшая война с генуэзцами, будь то под стенами Константинополя или в Черном море, не принесет ничего хорошего. Республика направила очередную субсидию арагонцам (в надежде, что в Западном Средиземноморье их поддержка принесет больше пользы, чем на Леванте), после чего Николо Пизани, оправданный по всем статьям после официального разбора событий на Босфоре, отплыл к новому театру военных действий.

Остров Сардиния уже не первый год был камнем преткновения между Генуей и Арагоном, и, добравшись туда, Пизани обнаружил, что испанцы блокируют порт Альгеро, одновременно готовясь отразить атаку генуэзского освободительного флота, уже видневшегося на горизонте. По воле случая венецианцы прибыли как раз вовремя. Испанский адмирал охотно передал Пизани верховное командование, и генуэзцы столкнулись с неприятным сюрпризом: вместо тех скромных сил, на которые они рассчитывали, перед ними выстроился внушительный флот. Когда они подошли ближе, на всех венецианских мачтах внезапно взвились знамена святого Марка, и удивление сменилось ужасом. В сражении генуэзцы проявили немалую отвагу, особенно на поздних этапах, когда в ход пошли абордажные крючья (Пизани еще перед битвой скрепил между собой все свои галеры, кроме десяти) и началась рукопашная, но венецианцы превосходили врагов и численностью, и искусством маневра. Они захватили 41 генуэзский корабль; в Геную смогли вернуться всего девятнадцать, включая флагман посрамленного адмирала Антонио Гримальди, который пришлось вести на буксире.

Так 29 августа 1353 г., полтора года спустя, Венеция достойно отомстила за поражение на Босфоре. Весть о битве при Альгере повергла Геную в настоящее отчаяние. Весь город погрузился в траур: люди оплакивали гибель своей некогда славной республики, ныне обреченной на позор и рабство. Когда мы читаем об этих событиях, как в генуэзских, так и в венецианских хрониках, на первый взгляд кажется, что реакция была преувеличенной: в конце концов, кто не проигрывал битвы? Генуя, как и любое другое государство, имела опыт поражений, а Венеция только недавно показала, как быстро можно от них оправиться. Но, осмыслив все как следует, начинаешь понимать, что это было не обычное стратегическое отступление. Генуэзцы слишком хорошо представляли себе его вероятные последствия. Отныне их враги держали под контролем все Средиземноморье, отрезав Геную не только от Леванта и Крыма – главных источников ее богатства, но и перекрыв все основные пути продовольственных поставок. За минувшие столетия город расширился настолько, что значительная часть узкой полоски плодородной земли между горами и морем оказалась застроена, а других земель, пригодных для обработки, в окрестностях не имелось. Таким образом, Генуя ничуть не меньше, чем Венеция, зависела от импорта из заморских земель и Ломбардии. Но Ломбардия с некоторых пор оставалась недоступна: проходы в горах перекрыл другой враг, имевший виды на генуэзские территории, – Джованни Висконти, правитель и архиепископ Милана.