Венеция. История от основания города до падения республики

Когда пришло время решить судьбу самого дожа, Совет десяти не рискнул взять всю ответственность на себя и запросил «дополнение» (zonta): согласно законам Венеции, в особых, исключительных случаях совет мог собираться в расширенном составе, с участием еще двадцати человек. Вердикт, однако, был предрешен: Фальеро даже не пытался отрицать свое участие в заговоре. Он полностью признал свою вину и объявил, что готов понести заслуженное наказание. Приговор вынесли 17 апреля; на следующее утро, в третьем часу от рассвета, старика привели из его личных покоев в Зал Большого совета, а оттуда – на верхнюю площадку мраморной лестницы, которая спускалась с лоджии второго этажа во внутренний двор[175]. С него сняли знаки отличия; дожескую шапку заменили обычной круглой шапочкой. Фальеро произнес короткую речь, попросив у республики прощения за свою измену и подтвердив справедливость приговора. Затем он положил голову на плаху и был обезглавлен одним ударом[176].

Двери дворца, остававшиеся закрытыми во время казни, отворили, чтобы показать тело народу. На следующий день его перевезли на простой лодке в семейный склеп в часовне Санта-Мария делла Паче (между церковью Санти-Джованни-э-Паоло и скуолой Сан-Марко) и похоронили в безымянной могиле[177]. Все имущество Фальеро было конфисковано, за исключением 2000 дукатов, которые он прямо перед казнью попросил передать жене – в знак того, что он ей верит, несмотря на все попытки очернить ее имя. Всех, кто способствовал раскрытию заговора, щедро наградили: Марко Нигро из Кастелло получил пожизненные выплаты в размере ста золотых дукатов в год и, без сомнения, очень полезную для него привилегию – возможность повсюду носить оружие для самозащиты. Меховщику Бельтраму присудили, ни много ни мало, 1000 дукатов, но ему хватило глупости потребовать вдобавок дом Фальеро на Санти-Апостоли и постоянное наследственное место в Большом совете. Получив отказ, он принялся поносить правительство и попал в тюрьму, а когда освободился, тотчас был убит одним из бывших товарищей по заговору.

Между тем Совет десяти так и не набрался смелости внести имя дожа в перечень осужденных. Вместо него оставили пробел, за которым следует приписка: «non scribatur» – «да не будет записано». Впрочем, лет через десять потрясение от пережитого изгладилось, и преемники тогдашнего совета решили, что в деликатности больше нет нужды. 16 марта 1366 г. они постановили удалить изображение Фальеро с фриза дожеских портретов, которым только недавно украсили Зал Большого совета. Вместо него изобразили черное покрывало с откровенной и четкой надписью, не оставляющей простора для толкований: «Hiс est locus Marini Faledri decapitati pro criminibus»[178].

17 Колонии, утраченные и сохраненные (1355 –1376)