Венеция. История от основания города до падения республики

Но важнее всего то, что они во все времена, а особенно после прихода в упадок Генуи, оставались самыми удачливыми торговцами. Уже к концу XIV в. едва ли нашелся бы хоть один важный для экономики товар, для перевозок которого не использовались бы главным образом венецианские суда. На восток и на юг везли древесину из горных лесов Гарца и металлы из рудников Богемии; на север и на запад – пряности из Индии и других стран Востока, а с недавних пор еще и хлопок из Малой Азии и Леванта, а также сахар, спрос на который неуклонно возрастал по всей Европе. Первые поставки начались еще в XI в., из Сирии, но теперь венецианские предприниматели наладили производство сахара на Крите и – с невероятным успехом – на Кипре, где Федерико Корнаро развернул сахарные плантации в таком масштабе и управлял ими столь успешно, что уже через несколько лет его семья стала самой богатой в Венеции[197]. Эти два острова, наряду с некоторыми областями Мореи, были главными производителями мальвазии, которую с таким удовольствием поглощали англичане и их соседи по Северной Европе (это сладкое крепкое вино получило название по имени порта Монемвасия, через который его в основном экспортировали). С 1330-х годов установилась регулярная и исключительно выгодная схема, по которой венецианские торговые галеры доставляли мальвазию в английские порты и там обменивали на шерсть; затем шерсть везли на продажу во Фландрию, а на вырученные деньги покупали тюки тонких фламандских тканей или готовые шерстяные плащи и платья, которые высоко ценились по всей Европе и даже на Леванте. Эта трехсторонняя торговля приносила такие огромные прибыли, что в 1349 г. была национализирована и с тех пор оставалась государственной монополией.

Другие торговые схемы постепенно теряли былую прибыльность. Так, регулярная торговля с Русью пришла в упадок с 1360-х годов, когда движение караванов через занятые монголами земли к северу и востоку от Черного моря стало небезопасным из-за местных междоусобиц. Тридцатью годами позже, когда Тамерлан разрушил поволжские города, служившие важными перевалочными пунктами, эти торговые маршруты и вовсе закрылись. Драгоценные меха тотчас превратились в редкость и взлетели в цене на южных рынках. Однако работорговля сохранилась в прежних объемах. Несмотря на неоднократные папские эдикты и робкие попытки законодательных ограничений, время от времени предпринимаемые в самой республике (начиная с X в., когда с такой инициативой выступил дож Орсо Партичипацио), торговля рабами в Венеции процветала. Арабские торговцы золотом и слоновой костью привозили на рынки Сан-Джорджо и Риальто африканцев из Восточной и Западной Африки и Сахары, но подавляющее большинство рабов составляли христиане с Кавказа (грузины, армяне и черкесы), попавшие в плен к татарам и перекупленные у них в черноморских портах. Из Венеции многие из них попадали в Египет, Северную Африку и ко двору османского султана, где становились домашними слугами, телохранителями и наложницами. Кому-то из них изредка удавалось подняться выше: одних принимали в число мамлюков, которые оставались высшим сословием в Египте с XIII в. и до наполеоновского завоевания, другие пополняли ряды янычаров или евнухов при дворе султана. Некоторых покупали богатые итальянцы из Тосканы или Северной Италии. Остальные, самые невезучие, отправлялись в огромные сельскохозяйственные поместья Крита и Кипра, где сахарные плантации Федерико Корнаро процветали почти исключительно за счет рабского труда.

Разумеется, все эти товары были доступны и в самой Венеции; кроме того, имелась еще одна статья импорта, по которой Венеция проходила не столько как посредник, сколько как основной потребитель, – зерно. На горьком опыте республика усвоила, как опасно полагаться на один-единственный источник поставок в этом жизненно важном вопросе. Засуха или избыток дождей могли погубить урожай; мятежи или гражданские беспорядки могли осложнить судоходство; и даже в такие времена, когда и климатические, и политические условия оставались благоприятными, нельзя было сбрасывать со счетов еще одну вечную угрозу – пиратов. Поэтому республика изо всех сил старалась разнообразить источники поставок, и корабли с зерном стали прибывать не только по традиционному маршруту через Адриатическое море с Сицилии и из Апулии, но и из Анатолии и даже из Причерноморья.

Но имелся один товар (не считая производственной продукции), излишки которого Венеция обычно поставляла на экспорт. С первых дней своего существования республика ревностно и при необходимости с оружием в руках охраняла свою монополию на соляные копи в бассейне и дельте реки По. Со временем спрос на соль в Европе только возрастал, и понадобились дополнительные источники: соль стали возить из Далмации, с Кипра и других мест. Но отечественные копи по-прежнему берегли с почтением, близким к религиозному, и меры по их защите далеко превосходили их практическую ценность.