Венеция. История от основания города до падения республики

Дальнейшие распоряжения Джакомо Лоредано и послу Бартоломео Марчелло были отправлены только 5 июля. Первому предписывалось предпринять все, по его мнению, необходимые шаги для обеспечения безопасности Негропонта, и, в частности, позаботиться о том, чтобы все товары, которые шли через него в Константинополь, перенаправлялись в Модону на Пелопоннесе вплоть до следующих распоряжений. Поручение для Марчелло заключалось в том, чтобы подтвердить перед султаном твердую решимость республики соблюдать мирный договор, подписанный с его отцом и подтвержденный самим Мехметом, а также потребовать возвращения венецианских кораблей, остававшихся в руках турок, – на том основании, что это не боевые галеры, а торговые суда. Если Мехмет согласится еще раз подтвердить мирный договор, послу предстояло попросить о восстановлении венецианской торговой колонии в Константинополе с теми же правами и привилегиями, какими она пользовалась под властью греков, и добиться возвращения венецианцев, оказавшихся в плену. Если же султан откажется или попытается навязать новые условия, Марчелло следовало связаться с сенатом и ждать дальнейших указаний. Для облегчения переговоров послу разрешалось истратить до 1200 дукатов на подарки Мехмету и его придворным. Между тем правителям прибрежных венецианских городов и островов – Кандии на Крите, Лепанто в Патрасском заливе, острова Эгина и недавно перешедших под защиту республики островов Скирос, Скопелос и Скиатос – Венеция приказала укрепить местную оборону. Сенат рассудил, что тех девятнадцати галер, которые на текущий момент строились в Арсенале, явно недостаточно для противостояния новой опасности, и постановил выделить дополнительные средства на постройку еще пятидесяти.

Вскоре Марчелло, как впоследствии и многие другие послы, убедился, что торговаться с Мехметом непросто. На переговоры ушло много месяцев, и соглашения удалось добиться лишь к весне следующего года. Турки вернули захваченные корабли и пленников и разрешили венецианской колонии возобновить прежнюю деятельность под управлением собственного байло; однако она лишилась тех территориальных и торговых уступок, от которых прежде зависело ее могущество и процветание. Европа стремительно теряла влияние на Востоке.

Остается еще один вопрос: была ли Венеция виновна в падении Константинополя, и если да, то в какой мере? Некоторые современники выдвигали против нее обвинения, но совершенно очевидно, что прямой ответственности она не несла. Допустим, Венеция промедлила с отправкой флота, но и другие государства тоже не торопились: например, папа Николай, решивший выделить средства на снаряжение еще пяти венецианских галер, удосужился сообщить сенату о своих намерениях только 5 июня, когда город уже целую неделю находился в руках турок. Допустим, Венеция не приложила достаточных усилий, но большинство других христианских держав не пошевелили и пальцем, чтобы спасти гибнущую Восточную империю. Действуя практически в одиночку, Венеция – при условии, что ее корабли прибыли бы вовремя, – в лучшем случае помогла бы Константинополю продержаться еще неделю-другую, только продлив агонию; но даже и это представляется сомнительным, потому что турецкий флот на Мраморном море мог бы попросту не пропустить венецианские суда. Кроме того, нерасторопность сената не отменяет героизма, проявленного теми венецианцами и критянами, которые сражались до последнего на разрушенных стенах Константинополя и, в большинстве своем, отдали за него жизнь, – а среди них было, ни много ни мало, шестьдесят восемь патрициев, в том числе представителей старейших и достойнейших венецианских родов: шестеро Контарини, трое Бальби, по двое Барбаро, Морозини и Мочениго и пятеро Тревизано[224].

И все же в более широкой, исторической перспективе Венецию нельзя признать невиновной. К тому времени, как Мехмет II нанес Византии смертельный удар, Восточная империя медленно умирала уже два с половиной столетия. В действительности она была смертельно ранена не в 1453, а еще в 1204 г., когда латинские войска Четвертого крестового похода разорили и разграбили Константинополь и открыли дорогу на византийский престол никчемным франкским лжеимператорам, которые за последующие шестьдесят лет выпили из города и империи все соки. И основной виновницей этой трагедии, которую пережила Византийская империя, но после которой так и не оправилась до конца, была именно Венеция. Ей принадлежали корабли, доставившие крестоносцев под стены Константинополя; она была вдохновителем, руководителем и движущей силой этого похода. Она же извлекла из него наибольшую выгоду, а потому в конечном счете именно она повинна в окончательном крушении, настигшем империю четверть тысячелетия спустя.

25 Двое Фоскари (1453 –1457)

…Вот – диадема дожа!

А вот кольцо! Теперь Адриатика
Свободна снова выбрать жениха.

Дж. Г. Байрон. Двое Фоскари

[225]