Венеция. История от основания города до падения республики

К тому же турки были не единственной причиной несчастий, постигших Венецию и так глубоко огорчивших Приули: другое христианское государство, не имевшее агрессивных намерений, тем не менее причинило республике в отдаленной перспективе больше вреда, чем целая династия султанов-захватчиков. 9 сентября 1499 г., как раз когда на Риальто стали доходить ужасные слухи о поражении при Сапиенце, в Лиссабон вернулся Васко да Гама. На обратном пути из Индии он обогнул мыс Доброй Надежды.

Да Гама был не первым, кому это удалось: первым – еще тринадцатью годами ранее – стал его соотечественник Бартоломео Диас. Но именно да Гама впервые прошел из Европы до Индии исключительно морским путем и тем самым нанес сокрушительный удар торговому превосходству венецианцев, да и всему средиземноморскому торговому пути на Восток. Отныне восточным купцам больше не нужно было сгружать свои шелка и пряности на берег Суэцкого или Ормузского проливов, чтобы затем везти их посуху через перешеек или горы Персии и Малой Азии, а после вновь грузить на корабли в Александрии или Константинополе, Смирне или Антиохии. Теперь не нужно было доверяться медлительным и ненадежным верблюжьим караванам, совершавшим ежегодные переходы через Центральную Азию до Китая. Отныне в пункт назначения их могло доставить то же самое судно, на которое они сели в порту отправки. Более того, те купцы, которые направлялись в Англию или Северную Европу (а таких становилось все больше), ныне могли и вовсе не заходить в Средиземное море. Новой международной расчетной палатой стал Лиссабон, расположенный на две тысячи морских миль ближе к Лондону и ганзейским портам, чем Венеция, относительно защищенный от пиратства и предлагавший товары по ценам на порядок ниже, чем в Венеции, поскольку их не облагали непомерными налогами всевозможные восточные царьки, державшие под контролем наземные маршруты. Венеция в одночасье превратилась в глухую провинцию.

По крайней мере, так казалось на тот момент. Разумеется, некоторые венецианцы, как отметил Приули, «отказывались верить новостям, а другие заявляли, что португальский король откажется от нового пути в Каликут [Калькутту], потому что из тринадцати каравелл, которые он отправил этим путем, вернулись в целости только шесть, убытки превышают выгоду, да и немного найдется моряков, готовых рисковать жизнью в таком долгом и опасном плавании». Но голоса пессимистов преобладали. «Весь город был ошеломлен и раздавлен – и мудрейшие люди держались мнения, что ничего хуже невозможно себе и представить». К тому времени Венеция уже сотрясалась в спазмах тяжелейшего финансового кризиса. Один из главных ее частных банков, «Гарцони», за прошлый год недосчитался 200 тысяч дукатов, несмотря на то что сам дож пожертвовал 30 тысяч, пытаясь его спасти, а теперь за «Гарцони» последовал и «Липпомани», отчего по всем банкам республики прокатилась волна паники. Банк самого Приули разорился несколькими годами позже.

Но что можно было с этим поделать? Кто-то подал идею восстановить Суэцкий канал, но после краткого обсуждения ее отвергли как непрактичную. Поначалу звучали сомнения, правильно ли поступила Венеция, отвергнув предложение короля Мануэла I Португальского (Счастливого) посылать свои торговые суда для загрузки в Лиссабон. Но это привело бы в ярость египетского султана, который без труда нашел бы способ отомстить, конфисковав склады в Каире и Александрии, а при желании обрушив кары и на всю торговую колонию венецианцев. К тому же сдаться на милость Португалии было так унизительно, что сенат даже не стал обсуждать это всерьез. В 1502 г. он учредил специальную совещательную комиссию «для выдвижения мер, которые не позволят королю Португалии вырвать серебро и золото из наших рук, уничтожить нашу торговлю и благосостояние», а в 1504 г. для обсуждения планов на будущее и новых переговоров в Португалию отправился очередной посол Леонардо ди Ка’Массер. Но флорентийские купцы в Лиссабоне все это время не сидели сложа руки и успели так настроить португальцев против Венеции, что посол только чудом избежал тюрьмы.

Итак, в конце лета 1499 г. на Венецию один за другим, всего за несколько дней, обрушились два сокрушительных удара, и многие ее граждане, глядя на двух бронзовых мавров, отбивающих время на только что достроенной Часовой башне работы Мауро Кодуччи, наверняка задавались вопросом, не значит ли это, что часы республики сочтены и колокол звонит по ней – и по ним самим. Они еще не догадывались, что вскоре последует третий, самый страшный удар, и нанесет его на этот раз не какое-то одно государство, а вся Европа, объединившаяся против Венеции.