Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Спит столица дожей, и в окно
Тянет ветер горным виноградом.
В хрустале янтарное вино —
Как луна, встающая над садом.

Бархатистей персика плечо

И смуглей оранжевого лета.
Как она прижалась горячо.
Молодость? Венеция? Джульетта?

Вот он сад, луною налитой,

Жизнь пестра, лукава на приманки.
Опусти ее, как золотой
За корсаж хорошенькой служанки!

Вы легки с подругой, как стрижи.

Что вам муж? Досаднейшее слово.
Пой, люби. А сердце расскажи
Год спустя сеньору Казанова.

Вот и осень… Сердце у меня

Тяжелее кисти винограда;
Дилижанс в косом багрянце дня
Протрубил за яблонями сада.

Запах супа, стук шагов и лай.

По прилавку катится монета….
Где мой плащ? Италия, прощай,
Девушка, ты горячее лета!

Посети мой страннический бред,

Там, на Рейне, улыбнись лукаво.
Я забуду университет —
Доктор философии и права.

Потащусь в карете почтовой

К тарантелле, солнцу, балаганам…
– Что, старик, ты смотришь,
как слепой?
Что ты шепчешь над моим стаканом?

– Я пришел из-за далеких гор,

Я назойлив, извинюсь заранее,
Может быть, угодно вам, синьор,
Прочитать судьбу свою в стакане? —

По спине струится холодок,

Я сажусь, отстегивая шпагу…
Вот щепоткой белый порошок
Брошен в золотистую малагу,

Вот качнулось облако, платан,

Мой парик, дымок за черепицей,
Вот редеет вогнутый туман,
Пахнущий сушеною корицей…

Роберт Рождественский

Венеция

К. Ваншенкину

И когда, казалось бы,
уже придумать
нечего —
Все видано-перевидано,
думано-передумано,
даже как-то слишком…
И – на тебе! —
Венеция.
Будто ветром
брызнуло.
Будто светом
дунуло…
На тебе!
Прохаживайся,
учи досконально.
На тебе!
Глуши ее
восторгами увесистыми!..
А она помалкивает
в улочки-каналы.
Очень
театральная.
Очень
человеческая…
Можешь притворяться
бдительным и зорким.
Требовать от гида
политической ясности.
Пожимать плечами:
«Глупая экзотика…»
Глупая.
А все же хороша
дьявольски!
Глупая.
А нам ее все мало,
мало!
Глупая.
Но лезут слова
высокопарные!
Мы теперь матросы
знаменитого мавра,
и под нами площади
покачиваются,
как палубы…
Мы ложимся за полночь,
разомлев от нежности.
Дремлем,
улыбаясь красоте по-доброму.
В кубриках ворочаемся,
слушая Венецию.
И плывем с Венецией
к дому.
К дому.

Александр Ротштейн

В гондоле