Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Привет Венеции, владычице морей,
Царице прошлого, волшебной сказке чудной!
Подножия твоих дворцов и алтарей
Окаймлены волною изумрудной.
Среди воскресших грез, откинувши печаль
И длинный ряд тревог, недавно пережитых,
С гондолы вырезной, скользившей тихо вдаль,
Глядел я на дворцы патрициев забытых.
Кругом кипела жизнь, спеша, бежал народ.
Под ярким солнцем дня все искрилось, сверкало:
Кресты, балконы, башни. Пароход
На Лидо шел, и плавно колыхала
Пологая волна гондолы и суда.
Блестели в стороне свинцовые лагуны,
Звучали голоса, и робко иногда
Звенели трепетно гитар примолкших струны.
На шумной площади от солнечных лучей
Пестрели, как узор, мелькающие блики.
С каналов и мостов все ждали, чтоб скорей
Играла музыка. Вдали смолкали крики,
И говор заглуша, широкою волной
Из медных труб вдруг вырвалися звуки,
А в небе, с высоты, над стихшею толпой,
Казалось, хлопали бесчисленные руки.
То Марка голуби взлетели сразу ввысь.
Кружат над площадью встревоженные птицы.
А звуки медные гудели и неслись,
И гасли бледные в волнах лучи денницы.
Лазурный неба свод, туманясь, розовел,
Мечты в минувшее неслышно улетали.
На барке баритон из «Паяцев» запел,
И огоньки на мачтах заблистали.

На Лидо

Адриатические волны
Бегут, шутя, к моим ногам.
И, шумом волн завороженный,
Стремлюсь я к дальним берегам.

Вокруг морской простор сверкает,

На солнце золотом горя.
И море тихо колыхает
Вдали громаду корабля.

Прозрачны воды голубые,

Ясна небес лазурных высь.
В душе порывы молодые…
Но пред неведомым смирись.

Вот тучка в небе показалась

И пала тень ее на пляж.
Все потемнело, все смешалось
И в миг исчезло, как мираж.

А в небесах раскаты грома,

Обрывки туч то тут, то там…
И волны, полные разгрома,
Бегут, грозя, к моим ногам.

Всеволод Рождественский

Венеция