Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

Сегодня тих, но сумрачен залив;
Мой старый друг мне показался новым:
Спокойных волн лазоревый отлив
Вдруг потускнел – и сделался свинцовым.

Идет ли то гроза издалека,

Иль в небе чересчур светло и знойно? —
Все так же даль ясна и широка,
Но что-то в ней тоскует беспокойно…

Венеция безмолвна, как всегда,

Ее дворцы и холодны, и строги…
Огонь небес, угрюмая вода —
И жаркий трепет сдержанной тревоги…

«Создана наша ночь не для радостных встреч…»

Создана наша ночь не для радостных встреч,
Не для шумных торжеств создана:
В тишине как-то странно разносится речь, —
Негодует в ответ тишина…
Так и кажется мне в час разлуки с тобой:
Для печали немой рождены
Эти тени дворцов в полумгле голубой,
Эти робкие всплески волны…
Как прекрасно, как жутко! расстаться – и плыть,
И отдаться на волю волне,
И о том, что нельзя ни вернуть, ни забыть,
Тихо грезить в томительном сне!

«Вчера я до зари не мог забыться сном…»

Вчера я до зари не мог забыться сном;
В тоске моя душа стонала и томилась…
А трепетная ночь плыла перед окном, —
Плыла как в забытьи, – и пела, и молилась…

Венеция спала. Спокоен и ленив,

У мрамора дворцов ласкаясь и сверкая,
На полосе луны в истоме лег залив,
Как чаша, серебром до верху налитая.

И так прозрачен был, так строен неба свод,

Что, кажется, одним волны случайным всплёском
Нарушился бы сон небес и тихих вод
И даль отозвалась тревожным отголоском.

Быть может, я один подслушал в этот час,

Чего хотела ночь в таинственном волненьи,
Кому она мечтой безгрешной отдалась,
Кого звала к себе в восторженном томленьи…

Манила ночь в тоске покой иных миров,

Властительницу-смерть, что глубь небес объемлет…
Молилась, чтоб земле заснуть без грез и снов,
Как звездный караван в прозрачной бездне дремлет.

Но это был лишь бред… Мир снова оживет:

Невольник или трус – он умереть не смеет…
Я слышал, как рассвет, предтеча дня, идет, —
Я чувствовал, как ночь тоскует и бледнеет…

Виссарион Саянов

Венеция

В холодный день светлы твои каналы,
С утра мелькают весла по волне…
Я видел это, кажется, во сне…
И в наступившей сразу тишине

Летит в волну цветное покрывало…

Да, это ты зовешь, венецианка,
Да, это ты зовешь из полусна!
Невидимая, все же ты видна,

Неслышимая, все же ты слышна…

Зовешь меня сегодня спозаранку,
Зовешь меня, и в звонкой тишине
Твое лицо обращено ко мне.

Идешь сквозь гул осенней непогоды,

По всем путям, что вечер озарил, —
И вспомнились немеркнущие годы,
Когда Россию Грамши полюбил.

М. Свентицкая

Венеция