Венганза. Алый рассвет

На площадке появлялись другие пары. На Марсио с интересом поглядывали многие дамы, но его взгляд приковала танцовщица в красном платье. Вначале он засмотрелся на яркий шелк ее платья и на блеск золотых волос, таких необычных в краю смуглых асконцев, а после пленился пластикой незнакомки. Ее танец дышал огнем, жизнью, страстью. Она кружилась вместе с партнером, легко взлетала вверх и падала вниз, подражая мулете в руках тореодора. И Марсио почувствовал себя быком, которого так раздразнило трепетание красной ткани, что он готов ринуться навстречу верной гибели.

Он выступил вперед из толпы зрителей и двинулся к незнакомке, низко опустив плечи, подражая резким движениям матадора. Незнакомка в красном шагнула назад, отдаляясь от партнера, повернулась и оказалась лицом к Марсио. Он приблизился к ней, стуча каблуками в такт перестуку кастаньет, стал обходить по кругу, неотрывно глядя в ее серые глаза. Девушка удивленно вскинула брови, но двинулась вместе с ним, не отводя взгляд. Они кружили, медленно сокращая дистанцию, не прерывая диалога, который вели их взгляды.

"Кто ты?"

"Я тот, кто завоюет тебя!"

"Чего ты хочешь?"

"Чтобы ты стала шелком в моих руках!"

Между ними резко вклинился ее партнер, тореро в белом, воинственно выпятив грудь, стал теснить соперника прочь, наступая мелкими шагами. Марсио сделал широкий шаг назад, но это было не отступление, он освобождал себе пространство для маневра, как опытный боец перед поединком. Зрители подбадривали танцоров, осыпали конфетти и не жалея ладоней, отбивали ритм пасадобля. Черная с золотом куртка Марсио, белый костюм тореро и между ними алый всплеск шелкового платья. Никаких полутонов, недоговоренностей или обмана – эта битва честнее некуда, древнее не придумаешь, важнее не бывает.

Марсио подобрался и двинулся вперед, сдвинув брови, давая понять сопернику, что не отступит. Они кружили словно два коршуна рядом с девушкой, которая позволяла то одному, то другому приблизиться к себе, дразнила взмахами юбки, бросала через плечо взгляды – то манящие, то холодные, надменные. Вот она, словно капоте(*плащ) повисла на руке белого тореро, а в следующий миг Марсио схватил ее за руку и развернул к себе. Мгновение она смотрела на него упор, точно желая увидеть в лице мужчины нечто важное. И видимо, она нашла то что искала, потому что качнулась вперед, а он подхватил и уже не выпустил из рук.

Побежденный соперник отошел в сторону, а Марсио наслаждался танцем и победой. Его сердце билось в такт кастаньетам. Он чувствовал себя королем этого вечера. Королем, который нашел свою королеву!

Если бы Марсио мог оторвать взгляд от своей партнерши, вынырнуть из хмельного и сладкого наваждения ее серых глаз, нежных губ и золотых волос, если бы помнил хоть что-то о своей другой жизни, он возможно заметил бы дочерей комиссара Веги. Но он не мог, не помнил, не хотел думать ни о чем другом кроме танца, протянувшего между ним и прекрасной танцовщицей тонкую нить.

Сёстры Вега не стремились быть узнанными, наоборот, старались затеряться в толпе. Черное кружево полумасок, веера скрывают нижнюю половину лица, плечи укутаны мантильей – на карнавале много желающих сохранить инкогнито.

– Это Марио? Не знала, что он умеет так танцевать, – шепнула сестре Соледад, наблюдая за танцорами.

– Этот? Нет, ни капли не похож! – вынесла вердикт Селена, прячась за веером. -Твой Марио – мямля, а этот парень настоящий мачо! У твоего жениха духу не хватит танцевать в «Черной голубке». Ох, Соле, даже не представляю, что у вас будет за жизнь! Он хоть раз тебя поцеловал?

Соледад вздохнула и покачала головой. Поцелуи? Нет, только не с Марио.

– Мямля и тюфяк! Как ты можешь готовиться к свадьбе с этим слизняком? Я бы никогда не вышла замуж за нелюбимого. Ты должна сказать папе и маме что не хочешь – и дело с концом.

Селена жила в своем, еще очень детском и наивном мире. Но Соледад чувствовала, что рушится все, к чему они привыкли, и многие вещи становятся неважными. Она видела, в какой тревоге был отец, когда объявил им сегодня о срочном отъезде, и просил экономить на всем, потому что неизвестно, когда они смогут вернуться. Мама надула губы, Селена пропустила все мимо ушей, но Соледад поняла – отец боится. Она не представляла, что их «железный папа», как называли комиссара дочери, может чего-то так бояться!

Что могло так напугать отца? Память услужливо подсунула визит в их ложу на родео черноволосой девушки с белой прядью в косе, муэртиды Моретти. Она сказала, в городе темный шаман. Она угрожала. А когда угрожает человек Ордена – за его спиной вся мощь Ордена, вместе с его рыцарями, экзорцистами и Божественным Судом.