Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе

В первые годы существования молодой венгерской демократии либеральное крыло на политической арене предложило альтернативную картину недавнего прошлого. В ней делался сильный акцент на исторической значимости оппозиционных идейно-политических течений, выступавших с критикой системы советского типа, т. е. на важности именно того исторического феномена, которому в консервативной оптике не придавалось большого значения. Социалисты в то время занимали пассивную позицию, фактически устранившись от участия в выработке новой концепции исторической памяти. Причина этого хорошо понятна: ведь в руководстве социалистической партии были в немалой мере представлены лица, вышедшие из второго-третьего ряда кадаровской партийно-государственной элиты. Председатель соцпартии Дюла Хорн в конце 1956 года был бойцом одного из отрядов «охраны общественного порядка», подавлявших революцию. Когда в 1994 году социалисты одержали победу на следующих выборах, они сделали некоторые жесты воздаяния почестей революции 1956 года и ее героям. Так, Хорн демонстративно возложил венок на могилу Имре Надя, стоя рядом с дочерью казненного премьера. Политику памяти в этот период определяли не столько социалисты, сколько их союзники по коалиции, либералы. Начиная с этого времени консервативная оппозиция ещё более усиливает антикоммунистическую направленность своего подхода. Когда в 1998 году новая консервативная сила, ФИДЕС (в первые годы своего существования выступавшая в качестве альтернативной либеральной партии), одержала победу на следующих выборах, ее лидер В. Орбан отчасти вернулся к идейному наследию времен правления Й. Анталла. Политика исторической памяти снова стала делать упор на 1000-летнюю традицию венгерской государственности. Согласно представлениям Анталла, весь мрак коммунистической эпохи на миг развеяло всего одно, молниеносное и почти мифическое событие – «будапештская осень» 1956 года, ничего радикально не изменившая. Орбан тоже попытался встроить «1956 год» в свою систему представлений о недавнем прошлом, определявшую политику исторической памяти. В соответствии с его концепцией, весь период между 1945 и 1990 годами стал черной полосой обид, нанесенных венгерской нации, и испытанных ею страданий. В качестве коллективной жертвы воспринималось всё венгерское общество без всякой дифференциации, тогда как источник страданий как бы раздваивался – зло исходило как от чуждой внешней силы (Советы), так и от собственных венгерских левых. Насилие, испытанное нацией за годы существования коммунистического режима, согласно официальным представлениям, охватило более широкий круг людей, было более долгим и тягостным, чем, скажем, венгерский Холокост, ответственность за который несли не только немецкие нацисты, но отчасти и собственное, венгерское государство.