Венок для незнакомки

Чета Костюковичей сидела на нижней террасе и чинно пила утренний чай без цвета и теина. Пыль грузинских дорог. Я поднялась на цыпочки, развела плющ и уперла подбородок в перила.

— Доброе утро, — проклацала я.

Они испугались, дружно пролили чай и стали вертеть головами. А когда меня увидели, очень обрадовались.

— Здравствуй, Лидочка, — сказали те дружно.

— Можно у вас спросить?.. — проклацала я.

— Можно, можно, Лидочка, — еще больше обрадовался Костюкович, ставя блюдечко с чашечкой на стол. — Но там тебе, наверное, неудобно. Ты обойди домик, зайди к нам, не бойся.

Я так и сделала. Обошла в десятый раз бунгало и изнутри проникла на террасу. Какие милые эти люди. Они так трогательно совершали церемонию чаепития с печенюшками в розочку, что мне стало неудобно их отвлекать. Только извращенец примет эту степенную пару за флагеллантов. И не нужно обладать прибором ночного слышания, чтобы понять, как тихо и покойно по ночам в их спальне.

— Спроси, Лидочка, спроси... — поощрила меня мадам Костюкович.

— Вы ничего не слышали ночью?

— Слышали, — быстро откликнулся Костюкович. — Море очень неспокойное было.

— А к утру утихло, — подхватила супруга. — Посмотри, Лидочка, какое оно нынче тихое.

Я посмотрела. Действительно тихое. Словно утюгом разгладили.

— А вы не знаете, откуда у Ларисы было желтое парео? — спросила я. — Юбка такая пляжная. С собой привезла? Или здесь купила? Оказалось, у нас юбки почти одного цвета.

Они помолчали, удивленные вопросом. Пока они безмолвствовали, я успела заметить, что супругов от наготы скрывают совершенно одинаковые халаты с розовой оторочкой и вышитыми теннисными ракетками. И даже размер одинаков. Интересно, как различают?

— Ах да, — вспомнила супруга, — Лариса с завтрака пришла вся такая взвинченная, и прыгала, и кружилась... Купаться не пошла, сказала, что ей в магазин надо, унеслась, а потом принесла что-то желтое, развернула и сказала, что купила...

— А я сказал, что очень миленько, — вспомнил, погладив бородавку на носу, Костюкович. — Правда, я даже не понял, что это такое.

— Она прям просияла, сказала, что мы душки, и умчалась в комнату примерять, — добавила супруга Костюковича.

— Спасибо... — ошеломленно пробормотала я.

Ее и вправду подставили. Кто эго сделал, вряд ли мы узнаем.

Я бродила по двору растрепанная, голодная, с распухшей головой и пыталась из разрозненных стекляшек восстановить мозаику. Контактировать Лариса могла с кем угодно и где угодно, никто за ней не следил. Но находка в мусорном баке недвусмысленно очерчивала эпицентр злодейства — бунгало! Если двух совпадений с желтым парео быть не может, то с тремя и подавно. Идея привлечь Ларису осенила Царицыну не сразу. Она хотела явиться на встречу, даже располагала этим желтым парео, будь оно неладно, но затем передумала. Осторожная. После гибели Ларисы она решила избавиться от компрометирующей улики (кругом враги, не следует забывать), но сделала это довольно неуклюже. Женщина есть женщина, в том ее и загадка, что даже изощренный ум временами отказывает. Нет сомнений, что желтую юбку зарыл в помойку кто-то из обитателей бунгало. Вряд ли посторонний мог сделать это. Не зайдет посторонний за ограду серенького домика, чтобы искать в глубине садика контейнер. Кто же? Костюковичи из Полтавы? Снова вздор. Рита Лесницкая из Москвы? Соня Зырянова с Урала? Обе прибыли одиннадцатого числа, обе умны, сообразительны и склонны к авантюрным поступкам.

Итак, к девяти часам утра я определилась — есть две главные подозреваемые. Кто из них главнее, покажет время.

Определив персоналии, я вспомнила, что скоро мои фигурантки потянутся из своих нор. Встречаться с ними мне пока не хотелось.

Я вышла за ограду и расположилась на лавочке под пирамидальным тополем. Вряд ли дамы из бунгало обратят внимание, что где-то далеко, в тени «зеленки», сидит человек. А я их всех увижу.

Первой удалилась Соня. Позевала на крыльце, заправила майку в шорты и, громко хлопая сабо, поволоклась в столовую. Спустя несколько минут вышла Рита. Эту особу еда никогда особенно не занимала. Помахивая пляжными причиндалами, она свернула за угол и направилась к лестнице. Очень правильный поступок. Женщина без еды всегда проживет. Может солнцем питаться. А уж если совсем засосет под ложечкой, можно подкрепиться и на пляже: там давно налажен прокорм отдыхающих.

Почему я медлила? Что мешало мне собраться с духом, подойти к людям Рокота (они мелькали периодически, я просто не обращала на них внимания) и договориться о встрече с «главнокомандующим», не дожидаясь вечера? Предъявить ему обеих соседок и предложить: силь ву пле, месье, выбирайте любую. Одна из них — непременно ваша. А от меня отстаньте, ради бога, раз и навсегда...