Венок из роз

От внимательного, строгого, недовольного отцовского взгляда Роуз захотелось спрятаться. Пусть даже просто опустив вуаль на лицо. Но вуали не было. Оставалось просто стоять и смотреть в ответ.

– Очень надеюсь, что так. Потому что у меня сложилось неприятное впечатление, что ты игнорируешь своего жениха. Вы ведь не поссорились с Вольфом?

– Не знаю, – упрямо сжала губы Роуз. – Может, и так.

– Может и так? Глупая девица! Что ты себе позволяешь?

– Что я себе позволяю? – кровь легко закипала в венах, может быть всё дело в здешнем жарком климате и горячащих нрав специях? – Он отказался убрать из нашего дома свою постельную девку.

– И что с того? Насколько мне известно, сейчас ты с ним ложе не делишь? Или я чего-то не знаю?

– Я не хочу этого обсуждать.

– Ты можешь это не обсуждать, но с этого момента ты станешь спускаться к завтраку, обеду и ужину. И ты будешь вежливой, сдержанной и нежной со своим будущим мужем. Я не хочу слышать шепотки о том, что мы с твоей матерью плохо тебя воспитали.

– О чём вы, отец?

– Жена должна быть кроткой и покорной желаниям мужа.

– Я что-то не припомню особой кротости маменьки. Вы всегда считались с её мнением.

– Буду говорить напрямик: твой муж тебе не ровня, Роуз. Его положение много выше нашего. А в свете всего случившегося, ты сама должна понимать… но ты словно не ценишь выпавшего тебе счастья?! Да ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Сколько девушек вынуждено идут за стариков, а тебе достался красивый, молодой, богатый, знатный и обладающий властью, жених, который готов взять порченный товар, а ты нос воротишь из-за какой-то дешёвой девки? Вот что, Роуз. Ты это брось. И чтобы этого недовольного выражения на твоём личике я больше не видел! Если этот брак сорвётся, пойдёшь к Храмовым Сестрам, и вся недолга…

– Как будто это такая уж страшная участь – жить без мужчины?..

– Ну, довольно, – тяжёлым низким голосом прорычал отец. – Я не потерплю непослушания и дерзости. Ни по отношению к себе, ни по отношению к твоему будущему мужу. Не забывайся. Веди себя соответствующим твоему положению, образом.

Последние слова были сказаны таким тоном, будто отец её ударил.

А в голове неясным шёпотом звучали дурные пророчества Лейнора. О будущем в тёмном замке, где Роуз придётся пребывать долгими зимними ночами, пока забубённый муж станет развлекаться с придворными красавицами. Не то, чтобы слова принца Айдагана заслуживали внимание, ведь ни одной из своих слов он так и не сдержал…

«Разве ты сама не просила его отпустить тебя, в том случае, если захочешь уйти. Вот он и отпустил. Чем же ты недовольна?», – насмешливо нашептывал внутренний голос.

Как же она всё это ненавидела!

Но к ужину в тот вечер спустилась. Вольф встретил её улыбкой и комплиментами, словно и не было между ними той перебранки. И за столом им прислуживали только мужчины – так раздражающей Роуз девушки не было. Какая-то часть ей была только рада помириться. А вторая, как тень, вечно была чем-то недовольна. Её невнятный шёпот заставлял настороженно относиться к Вольфу, лишал Роуз доверия к нему.

«Но ведь он не сделал ничего особенного. Отец прав. Мечту любить всегда легче, чем реального человека».

За обедом мужчины сообщили Роуз о том, что все приготовления и к свадьбе, и к отъезду готовы. Сначала должна была состояться свадьба. А через несколько дней планировалось отплыть в Иглен-Мен.

Свадебное платье шилось на скорую руку. Вольф поднёс невесте в подарок драгоценный гарнитур: серьги и колье, которые, по его предположению, девушка должна была надеть на бракосочетание.

Напряжение и грусть наречённой Вольф воспринял по-своему.

– Понимая, любимая, каждой девушке хочется пышную свадьбу. И чтобы рядом были родные, близкие и друзья. Всё это у нас будет. Мы закатим грандиозное пиршество, пригласим гостей и закажем тебе такое прекрасное платье, что завистники лопнут от злости.

Роуз улыбалась, чувствуя себя виноватой. Она не испытывала сожалений по поводу отсутствия пышного свадебного пира, не желала с ног до головы обвешиваться драгоценностями, не грустила из-за того, что платье не достигло должно степени роскоши. Ей и это казалось красивым. Даже то, что в такой день рядом не будет родных, не печалило Роуз.

Но грядущий брак пугал. И не было никого рядом, с кем можно было бы поговорить об этом, чтобы хоть как-то развеять свою тревогу. Кроме невидимого собеседника, говорившим её собственным голосом.

Это нормально, волноваться накануне собственной свадьбы. Ведь в какой-то мере свадьба для любой женщины – это репетиция смерти. Всё, что было до свадьбы, останется в прошлом; после обряда на свет появляется другая женщина и начинается совершенно новая, полностью отличная от старой, жизнь.

Неизвестность, зависимость от воли другого, как ни крути, мало знакомого, человека. И невозможность сделать шаг назад.

Каждая девочка с детства мечтает стать невестой и женой. И она мечтала. А страхи и тревоги пройдут. Страх вовсе не повод для того, чтобы перестать двигаться вперёд.