Венок из роз

Но разъярённый Вольф стряхнул с себя девушку с такой резкостью и силой, что не подхвати её отец, она бы упала на пол.

– Вы готовы? Так начнём!

Роуз с отчаянием взглянула на продолжающую изображать тени охрану. Понятное дело, что Лейнор приказал им оставаться в стороне, но, если в поединке что-то случится с принцем, все они здесь, до одного, покойники. Какого чёрта проклятый Айдаган задумал играть со смертью?

– Отец! Остановите же их…

Но тот только притянул дочь к себе, прижимая её к груди.

Клинки зазвенели.

Вольф нападал жёстко и напористо, оружием он владел виртуозно. Лицо его дышало яростью: сжатые губы, грозная бледность и сосредоточенность на пределе человеческих возможностей, даже невольная дрожь рук – всё свидетельствовало о том, что он даже из осторожности не сдерживает владеющий им гнев. Как понесший вперёд, закусивший удела, горячий конь, этот гнев неконтролируемой волной нёс его вперёд, грозя всем им бедой.

Бэйр брал яростью и слой, Лейнор – ловкостью. Он парировал наносимые ему удары с удивительной точностью.

Однако природная, первозданная ярость всё же брала вверх над искусством. Принц успел пропустить три удара, оставившим на белоснежном одеянии принца три пламенеющих алых цветка, из которых кровь расползалась в стороны.

При каждом таком ударе принц повторял с вежливой улыбкой:

– Это пустяк.

А Роуз хотелось кричать в голос.

Она не знала, кому из них двоих сопереживает больше. Это было ужасно! Наверное, она очень скверная, испорченная женщина, но каждый из этих мужчин был ей дорог по-своему. И, хотя сложившаяся ситуация между ними тремя иначе, чем сейчас, вряд ли бы могла разрешиться – двое мужчин, претендующих на одну женщину рано или поздно обречены схватиться между собой и третьего не дано.

Люди только кажутся цивилизованными, но, когда задеты основные инстинкты, мы ведём себя не лучше зверья. Самцы во время гона бьются за самок, и мужчины не далеко ушли от природы.

Мать всегда учила их с сестрой, что из-за достойных женщин мужчинам никогда не приходится драться. Неужели в том, что случилось, есть её вина? Разве Роуз этого хотела? Она с самого начала хотела оставаться верной своему долгу. Так за что ей всё это: стоять и смотреть, как один мужчина убивает из-за неё другого?

– Прекратите! – закричала Роуз в отчаянии.

Но никто кроме эха её не слушал.

– Да остановите же их!.. – закричала она в тот момент, когда Вольф, словно тигр, прыгнул на Лейнора, сжимая его в железном объятии, весьма похожем на то, в какое когда-то угодил сам – когда спасал Роуз от медведя.

Время словно замедлилось. Она видела, как, не пытаясь разомкнуть кольцо железных рук, не в силах достать противника шпагой Лейнор вероломно выхватил кинжал правой рукой и, выскользнув из рук отца, она бросилась между сцепившимися в тесной схватке мужчинами, изо всех сил, помноженный на удар с разбега, стараясь оттолкнуть их друг от друга. Не дав убить друг друга.

Она оттолкнула от Вольфа Лейнора, ударяя под руку так, чтобы вывести Вольфа из-под удара и в тот самый момент её жених, целясь в принца, вонзил клинок ей в спину. Острая боль обожгла бок со стороны спины и Роуз захрипела, стараясь не кричать от боли, которая только усилилась в тот момент, когда клинок выдернули из раны.

Почти мёртвая тишина воцарилась в тот момент.

Игроки, как шахматы, замерли на своих клетках. На мужских лицах одновременно были написаны неверие, растерянность и боль.

Застыв на несколько секунд, которые ей самой показались вечностью, Роуз пошатнулась и рухнула на подхватившего её Лейнора.

– О боги! Нет! – услышала она за спиной голос Вольфа, полный отчаяния и боли. – Роуз! Какого чёрта ты полезла…

Она чувствовала, как дрожала рука Лейнора. Боль накатывала и захлёстывала, платье быстро делалось горячим и липким.

В глазах мутнело очень быстро. Лицо Лейнора, сосредоточенное, бледное и очень серьёзное, будто он никогда и не улыбался этой своей гадкой, так ненавистной Роуз улыбкой, склонялось над ней.

– Роуз! Дыши! Не сдавайся, рана не может быть смертельной. Мы вытащим тебя, любовь моя… Найдите Хатийма! Немедленно приведите его ко мне. Роуз, милая, держись. Погляди на меня…

Она подняла на него взгляд с трудом. Роуз была в полном сознании и понимала, что умирает. И, как не странно, её это не пугало. В этом было что-то правильное, как в замкнутом круге.

– Пожалуйста, ваше величество…

Холодеющие губы плохо слушались, приходилось прилагать столько усилий, чтобы говорить…

– Ваше величество… обещайте…

– Что?.. Что мне пообещать?

– Отпусти отца. И Вольфа. Дайте им вернуться на родину.

Словно облако легло на лицо принца.

– Прошу вас… вы должны мне хотя бы это… жизнь за жизнь… дайте слово…

Их глаза встретились.

На несколько секунд стало очень горько. Роуз совсем не хотелось умирать. Она должна была сейчас ехать вместе с молодым мужем в их новый дом. А после свадебного пира они бы поехали на корабль и вернулись домой. В Семилесье. К сестре и матери, чтобы там уже по-настоящему отпраздновать то… чему никогда не дано было случиться.