Венская прелюдия

Пролетев около метра, капитан упал на что-то мягкое, получив сразу удар каблуком в лицо — Джованни так извернулся, что скинул с себя офицера. Герр Хубер, онемевший от ужаса, ровно сидел на кровати, положив руки на колени. У него в ногах, рядом с окровавленным подсвечником, держась за голову, лежал Лузгин, лицо которого было залито кровью от глубокой ссадины на лбу.

Всё это сумасшедшее действо длилось несколько секунд, за которые невзрачный чиновник посольства Подгорский успел принять и реализовать своё решение. Илья Михайлович, моментально оценив ситуацию и здраво взвесив расстановку сил, которая была явно не в его пользу, входить на поле битвы не стал, а молниеносно извлёк из внутреннего кармана миниатюрный двуствольный Ремингтон 95 Дабл Дерринджер и оба заряда, не целясь, выпустил в неизвестного ему толстяка.

Тесная комната наполнилась сладковатым запахом сгоревшего пороха, и все персонажи битвы замерли на своих местах. Первым тишину нарушил Завадский:

— Это же импресарио…

— Не-е — ет… только не это… Ты живым нужен, Джованни! — Адъютант подполз к стонущему от боли итальянцу и принялся остервенело бить того по пухлым розовым щекам, будто от силы удара зависело, выживет раненый или нет.

— Это же он тогда в гостиницу зашёл, ну точно! Это был он, Илья Михайлович! — крикнул Подгорскому капитан Завадский, держась за челюсть.

— Ну, по крайней мере, одним вопросом меньше… Его превосходительству не придётся писать объяснение в министерство. Не предал… — удовлетворённо пробормотал Подгорский, пряча пистолет в компактную кобуру, надетую под сюртук.

— Джованни! Джованни! Кто у тебя остался в России? Говори… кто? — Лузгин продолжал тормошить итальянца, который терял сознание. — Облегчи душу, ты же католик! Попадёшь в преисподнюю, чёртов убийца! Облегчи душу! Покайся, тварь!

Глаза импресарио то открывались, обнажая закатывающиеся кверху зрачки, то снова закрывались, дыхание перебивалось тихими, едва слышными стонами.

— А ты поклянись, что выполнишь моё последнее поручение. И перекрестись, как у вас положено… — пробормотал Джованни.

— Вот те крест! Выполню, что скажешь, не подыхай только! — прокричал ему в лицо адъютант, понимавший, что жить скрипачу остались считанные секунды. Его лицо всё больше искажала неестественная гримаса конвульсий. — Кто у тебя там остался? Где? Москва? Петербург? Говори же!

Итальянец нашёл в себе силы улыбнуться.

— А ты даже не выслушал мой приказ, адъютант… Похорони меня на родине. Деревня Риомаджоре.

Голос импресарио звучал всё тише, и слова он произносил всё медленней.

— На берегу моря. Рядом с моей маленькой Паолой похорони…

— Я сделаю, Джованни, я клянусь… Риомаджоре. Я запомнил. Говори, итальянец, отвечай…

— Никого в России не осталось… — прошептал импресарио, захлёбываясь булькающим кашлем. — Никого. Похоронишь?

Адъютант посмотрел на тяжёлый подсвечник, которым Джованни разбил ему голову, потом на кашляющего кровью итальянца.

— Сам сдохнешь, рожа иезуитская… И тут обманул… Не буду брать грех на душу…

Джованни собрал последние силы и дотянулся до руки адъютанта, чтобы обратить на себя внимание:

— Не обманул. Последний мой агент свою миссию выполнил… Она одного вашего знатного генерала со света сжила… Отравила. Доложили, что нет её больше. Не знаю… Всё. Нет больше никого…

Послесловие

— И представляешь, фельдфебель Лоик врывается в эту секретную конуру, звучат выстрелы! Два!

Фрау Крайнль, затеявшая торжественный обед по поводу повышения супруга в должности, разделывала запечённого гуся, восхищённо поглядывая на мужа.

— И всё мимо! Лоик же роста малого, как ребёнок, ты помнишь. Пули прошли выше головы. Отважный малый!

— Слава Господу, тебя не ранило… — проворковала хозяйка дома, подкладывая в тарелку Мартину ножку, покрытую поджаристой коричневой корочкой.

— И не говори… Пришлось использовать револьвер. Тут или я, или меня… Этот маньяк мало того, что убил несчастную девушку, а перед этим её жениха, он ещё и отца этой Анны довёл до сердечного приступа. Только успел старик сказать, что итальянец этот именно тот, кого я ищу по делу убитого тирольца, как тут же испустил дух. Не выдержало сердце.

Фрау Крайнль, восхищённо глядя на супруга, взяла его обеими руками за лицо, притянула к себе и поцеловала, вытянув губы в трубочку.

— А как твой роман? Теперь сюжет стал таким ярким, что коммерческий успех просто обеспечен!

Инспектор с важным видом заправил под воротник салфетку, взял рукой гусиную ножку и, перед тем как насладиться любимым блюдом, нехотя ответил:

— Пока повременю с романом. Нужно осмыслить случившееся. Слишком много острых впечатлений…

* * *

— Ай да баламут, ай да адъютант!

Князь Лобанов-Ростовский не находил себе места. Он ходил по кабинету, пересекая его по диагонали за двенадцать шагов. Их количество Лузгин посчитал сразу. Каждый из них отдавался в висках острым ударом головной боли.