Венский бал

– Церковь, – сказал он, – есть хлеб простого народа. Глубоко религиозные люди, живущие сельским трудом, – это естественные союзники в борьбе с наплывом чужеземцев, изменяющим лицо континента» Посмотрите на наших крестьян здесь, в Раппоттенштайне. Церковь на нашей стороне в борьбе против старых и новых паразитов в Европе. Даже если какой-либо служитель Церкви ослеплен левой идеей и кормит дьявола дарами Господа, история Церкви учит нас, что, если твоя цель – победа, борьбу надо вести огнем и мечом. Постоянные поражения на пути к Тысячелетнему Царству – это крик о мести, но враг сегодня – не Церковь. Гитлер назвал Христа великим основателем нового учения. Он восхищался им, ибо Иисус не скрывал своих убеждений в отношении еврейского народа и при необходимости даже брал в руки бич, чтобы изгнать из Храма Господня этих врагов рода человеческого.

Так говорил и цитировал Файльбёк. С позволения Нижайшего. Но один пункт составлял исключение. Борьба с евреями не имела для Нижайшего существенного значения. Однажды он сказал:

– Сегодня антисемитизм – удел, прежде всего, самых опасных врагов культуры белой расы – исламских фундаменталистов. А с ними – никакого союза.

Но Файльбёк стоял на своем. Ненависть к евреям он вынес из молодежной организации Национальной партии. Когда он говорил о врагах, к ним всегда причислялись и еврейские паразиты. Однако мы не предприняли ни одной акции против евреев. Я говорю это не потому, что вы – еврей. Откуда знаю? Считайте, что носом чую. Нижайший несколько раз прихватывал в Раппоттенштайн книги Эрнста Блоха.[34] Программа получалась интересная. Иоахим Флорский и Эрнст Блох – ничего сочетание, да? Но Файльбёк взбунтовался – ведь Блох еврей, да к тому же коммунист. Началась бы большая буза, поэтому Нижайший не особо останавливался на Блохе. Но я помню фотографию, которую он нам показал. У Блоха нос такой же, как у вас Вы не родственники? Ладно, шутки в сторону. С турками, цыганами, сербами, боснийцами и неграми мы сталкиваемся каждый день, а евреев видим только по телевизору.

Несмотря на то что они часто спорили, в принципе Нижайший не очень-то давил на Файльбёка. Обоим в церковной традиции было важно одно: разрешение, даже призыв идти на врагов с бичом в руке. Но Файльбёку хотелось большего. Он стремился к контакту с церковными организациями.

– Поймите меня правильно, – уговаривал он, – Я не хочу втягивать вас. Там даже не узнают, что у нас за группа. Но разве нашей борьбе повредит, если ее будут поддерживать своими средствами другие? Правда, в данный момент я еще не имею доступа к ним.

Что касалось его старых друзей, то он выяснил, что среди них есть священники, которые споспешествуют борьбе немецких националистов. Он не раз пытался убедить Нижайшего дать ему для своей миссионерской работы, как он выражался, зеленую улицу.

– Пусть это будет только моей заботой, – продолжал наседать Файльбёк. – Тебя я в эти дела не стану впутывать. Надо только начать. Ты знаешь братьев, знаешь, как к ним подойти. Огромный пиаровский аппарат остается незадействованным.

Но Нижайший не проявлял никакого интереса к «миссионерской работе» Файльбёка. Отказался он ехать и в свой монастырь для поиска контактов.

– За свою жизнь, – сказал он, – я вдоволь нанюхался ладана.

И хотя можно было согласиться с призывом Файльбёка не упускать ни одного шанса, у нас никогда не было двух мнений на тот счет, что вождь Движения друзей народа – Нижайший, а вовсе не Файльбёк. Нижайший ответил ему так:

– У тебя отвратительная склонность к учительству. Ты превратишь наше движение в занудное просветительское общество, которое работает с быдлом при помощи букваря, а тут нужен тротил. Ты бы завел для разрядки велотренажер, что ли.

Их спор достиг однажды такого накала, что Файльбёк готов был броситься на Нижайшего с кулаками. Насилу мы его удержали.

– Зачем попусту тратить силы! – кричали мы. – В главном-то вы сходитесь. Пойдемте лучше почистим Гюртель.

Файльбёка легко было спровоцировать, особенно такому человеку, как Нижайший, который, прежде чем реагировать на вызов, спокойно отхлебнет кофе и с полным равнодушием, как будто ему вообще нет дела до своего противника, пошлет ему пару убийственных стрел. Конфликт дошел до точки кипения в тот момент, когда мы планировали поджог на Гюртеле. Нижайший обронил такую фразу:

– Даже если наш друг Файль-в-бок смотрит на дело иначе, я не меняю своего решения.

Это было последней каплей. Файльбёк вскочил и заорал:

– Ты для меня умер!

После чего выбежал, хлопнув дверью. Нижайший продолжал прерванный разговор как ни в чем не бывало.

После его возвращения из Америки все приобрело новое, более масштабное измерение.