Вепрь

— Он наказан, — холодно ответил Вепрь. — Наказан руками того, от кого он меньше всего этого ожидал.

— Ну и ладно! — Сосунок махнул рукой и откинулся на спинку сиденья, закинув ногу на ногу. — Собственно, меня это не касается. Пусть этим занимается угрозыск, мне же от тебя надо только одно — «Прелесть». Ты нашёл её для меня?

— Если бы мы действовали с тобой заодно, Сосунок, она была бы уже у тебя в руках. Ты искал диск, я — Славянку, а в итоге оказалось, что всё это время диск был у неё. До вчерашнего дня.

— Это интересно, — Сосунок за спиной зашевелился. — А что произошло вчера?

— Помнишь чечена, который поотшибал тебе рёбра на «Рылееве»? Ахмет, человек Лизаньки Ливергант. «Прелесть» у него, если он ещё в Городе. А если уже уехал в Сочи, то она у Ливерганта. Девчонка, с которой Славянка жила на квартире у своих знакомых, рассказала мне это. Так что ищи Ахмета, Сосунок. У меня предчувствие, что он ещё в Городе.

— Да, он ещё здесь, — подтвердил Сосунок. — У него тут остались кое-какие дела… Вчера средь бела дня Лизаньку изнасиловали и едва не убили прямо в номере отеля. На подозрении четверо человек, и пока Ахмет не убьет их, из Города он вряд ли уедет. Ты ведь знаешь Ахмета… Что ж, спасибо за информацию, Вепрь. Кстати, у меня для тебя тоже есть кое-что, хотя не думаю, что ты сильно обрадуешься. Впрочем, смотря с какой стороны на это посмотреть.

Вепрь резко развернулся. Лицо Сосунка было на удивление серьёзным.

— Да-да, я не шучу. Вчера в Десятую городскую больницу с пулевым ранением в грудь поступила девушка лет восемнадцати-двадцати, блондинка с синими глазами. Ее нашел на улице Горнистов совершенно случайный человек. И, знаешь что, Вепрь, на правой груди, в пяти сантиметрах выше соска, у нее имеется маленькая такая татуировка в виде розочки. Тебе это ни о чём не говорит?

Вепрь окаменел. С тихим стоном он скрипнул зубами:

— Кто это сделал, Сосунок?

— Подозревают тех же людей, что покушались на Лизаньку. Дело это в ведении угро, так что ничего более я не могу тебе сообщить. Скажу только одно, Вепрь: если бы ты действительно любил эту девчонку, давно бы уже нашёл её и не допустил того, что произошло. Ты настолько зациклился на своей мести, что забыл о людях, которые тебя окружают. Все это время ты думал только о том, чтобы удовлетворить свою жажду, забыв о тех, чья жизнь из-за тебя полетела в тартарары. Мы бы могли стать с тобой друзьями, не будь ты пленником собственных амбиций.

Подхватив с сиденья своё оружие, Сосунок вышел из машины.

— Прощай, Вепрь. И не забудь: Десятая горбольница. В бреду она звала тебя…

Махнув рукой, он пошёл прочь.

* * *

Он знал, что сделает завтра утром. Он не будет спешить, однако и медлить больше не станет.

Солнце взойдет, и утро наступит. Он терпеливый, хотя в этот раз будет очень нервничать. Дождется, когда откроется большой магазин на Центральном, поставит на уши всех продавцов, но купит там самое красивое белое платье с корсажем из белых роз и строгий черный смокинг. Потом он отправится в старый Николаевский храм на Соколином холме, найдет там отца Ираклия, своего старинного приятеля, выслушает его многословное приветствие, а потом, молча взяв его за рукав сутаны, отведет в машину. Протесты его он слушать не будет и объяснит все по дороге.

В Десятой городской больнице его, конечно же, не встретят с распростертыми объятиями, но он уже готов к этому. Никто не сможет его остановить. Он будет умолять, упрашивать, угрожать, ругаться и давать взятки направо и налево и пройдет туда. Отец Ираклий будет рядом с ним.

Они зашагают по больничному корпусу, найдут нужную палату. Войдут как можно бесшумней.

— Я пришёл, — скажет он. — В Сочи я обещал тебе, что, когда мы вернёмся в Сибирь, я женюсь на тебе. Я принёс свадебное платье. Переоденься, священник уже здесь…

Нет, всё будет не так. На самом деле он скажет:

— Прости меня, Славянка. И если ты простишь, я попрошу тебя стать моей женой…

А ещё лучше — он ничего не скажет. Он встанет на колени у её изголовья, нежно поцелует в уголки рта и наденет на палец кольцо.

Удивлённый медперсонал будет стоять за его спиной в дверном проеме и шепотом переспрашивать друг у друга, что здесь происходит. А потом нанятый им скрипач заиграет под окном марш Мендельсона, и они поймут, что здесь происходит венчание.

А отец Ираклий, туго соображающий после вчерашнего похмелья, в последний раз толкнет его локтем в бок и негромко скажет:

— Подумай, Вепрь. Ещё не поздно.

Он только улыбнется и скажет ему в ответ:

— Вепря больше нет, Ираклий. Этой ночью Вепрь умер.

Потом подмигнёт и добавит:

— А меня зовут Сергей. Комов Сергей Алексеевич…

* * *

Людей Круглова Ахмет всё-таки выследил. И он точно знал что нужно делать. И сейчас он искал Гарика. В больнице Лизанька Ливергант рассказала ему, кто именно из бандитов насиловал ее — человек с татуировкой в виде паука на руке. И найти его было делом техники.