Вепсы. Очерки этнической истории и генезиса культуры

После составления «Книги» Ахмеда Ибн Фадлана, ставшей, видимо, довольно скоро любимым чтением и источником сведений в странах, связанных с Халифатом, сообщения о Вису в литературе делаются обычным явлением и не могут считаться особенной редкостью. Помимо уже упоминавшегося Наджиба Хамадани народ Вису известен Абу Хамиду эль Андалуси, путешественнику начала XII в., Мухаммеду ал Ауфи, персидскому автору XIII в., Йакуту Ибн Абдаллаху ал Багдади, арабскому географу XIII в., Закарии ал Казвини, космографу XIII в., Ибн Батуте, путешественнику XIV в., и другим писателям. Упоминания о народе Вису, потерявшие всякую связь со своим источником, приобретают характер общего эпического места и попадают даже в «Искендер-Намэ» Низами Ганджеви. В общем, пользуясь данными арабских источников, можно себе составить следующее представление об этом народе. Название его традиционно передается как Вису, иногда Ису (А. П. Ковалевский считает эту вторую форму обычным искажением первой). Впрочем, у эль Андалуси приводится форма, более близкая к древнерусской транскрипции Весь — Весу.

С точки зрения древней этнографии этого народа чрезвычайно интересно обратить внимание на состав товаров, вывозившихся из страны Вису в Волжскую Булгарию. По преимуществу это были различные меха — бобровый, соболий, лисий, беличий. Едва ли вызовет сомнение утверждение относительно значительного развития охотничьего промысла у Вису, если продукция его, столь настойчиво отмечаемая источниками, являлась предметом экспорта. Конечно, охота была не единственным и, надо думать, не главным видом хозяйственной деятельности Веси—Вису, хотя восточные источники и молчат почти обо всем остальном. Косвенным же подтверждением этой мысли может служить хотя бы отчетливо отмечаемое источниками широкое развитие весско-булгарской торговли. Ал Казвини, который указывает на наличие здесь немого торга, видимо, либо сообщает о частном факте, либо чрезмерно архаизирует сложившиеся отношения, либо, наконец, попросту заблуждается, перенося то, что было известно о более отсталом северном народе Югре, на Весь — Вису. В самом деле, ведь уже во времена Ибн Фадлана булгарский царь имел возможность написать в Вису по любому поводу и получить оттуда ответ. Следовательно, отношения поддерживались достаточно тесные, чтобы такой вид сношений, как немая торговля, отошел в прошлое.

Для точного определения местообитания Вису восточные авторы сообщают немного, хотя мы не рискуем вслед за А. П. Смирновым сказать, будто они в этом отношении ничего не дают.Начать с того, что сообщение одного только этнического имени Вису-Ису-Весу уже кое-что дает в этом отношении. Однако, конечно, некоторая путаница в определении расстояний от Булгарии до Вису у арабских писателей имеется. Как известно, Ибн Фадлан определял это расстояние в три месяца пути; ряд авторов (например, ал Казвини) повторяет это же число. Другие писатели, жившие и писавшие после Ибн Фадлана, называют сорок дней (Ибн Батута) и даже двадцать дней (ал Ауфи). Чем можно было бы объяснить наблюдаемые здесь расхождения?

Представляется вероятным следующее решение вопроса. Как известно, Йакут сообщает, что для закупки товаров, которыми славилась страна Вису, нужно было из Булгарии отправляться по Волге. Двигаться, естественно, следовало вверх по ее течению, а затем волоками дальше к северу. Конечно, это было долго. Чтобы съездить туда, продать свои товары и вернуться обратно, булгарскому купцу во времена Ибн Фадлана требовалось около трех месяцев. Таким образом, примерно половинное число, приводимое, например, Ибн Батутой, как будто бы должно означать количество дней, требовавшихся для поездки лишь в одну сторону. Что же касается указания на двадцатидневный срок как на.якобы достаточный для преодоления пути из Булгарии в Вису (ал Ауфи), то он должен быть признан явно сильно преуменьшенным, и с указанием на него не следует считаться.