Верь мне!

Марни уселась за стол, протестующе поджав губы, а Лу тайком смотрела на хозяина дома, занимающего свое место за столом. Как могла ему нравиться эта злобная фурия, полная сословных предрассудков? Неужели мужчины никогда не заглядывают под красивую оболочку, где скрывается такое моральное уродство?

Лицо Стива оставалось непроницаемым, голос — вежливым и невыразительным. Он беседовал со своей гостьей о всяких пустяках, но Лу показалось, что он с каким-то дьявольским удовольствием втягивает в разговор ее с Марни, что ни чуточки не нравилось Анжеле. Когда они поели, она встала из-за стола, лениво потянулась и объявила, что теперь будет отдыхать в своей комнате до вечера, добавив от самой двери:

— В четыре часа я хотела бы выпить чаю. Принесите его мне, хорошо, мисс Стейси? Еды не надо — только чай.

Марни и Лу вымыли посуду и вдвоем закончили приготовление рождественского угощения: начинили индейку, покрыли глазурью окорок и взбили мороженое, которое на подносах отправили в холодильник. Марни объяснила Лу, что в такую жарищу на рождественский обед можно подавать только холодные блюда, но они всегда стараются придерживаться традиционного меню, только подают все в охлажденном виде, не считая рождественского пудинга, который становится холоднее благодаря щедрым горкам домашнего мороженого. До сих пор Лу получала огромное удовольствие от предпраздничных хлопот и с нетерпением ждала кульминационного момента. Сегодня это удовольствие совершенно испарилось, и она не могла вернуть то чувство, которым так наслаждалась при мысли о Рождестве в кругу семьи в австралийском буше. У нее так давно не было «семьи» — с тех пор, как погибли ее родители, — но она еще не забыла волнение и радость осуществления своих детских желаний. Теперь это ощущение родственности улетучилось из-за высокомерного и недружелюбного появления Анжелы Пул в их мирном спокойном кругу. Лу грустно вздохнула…

Ровно в четыре она изящно сервировала поднос с тонким фарфором. Она вся сжималась при мысли о предстоящем разговоре, но, наверное, лучше будет поскорее объясниться. По крайней мере она будет знать, что ее ожидает.

Ей недолго пришлось оставаться в неведении. Анжела уютно устроилась на кровати: под ее золотистой головкой лежали две подушки, ее стройные ножки были скрещены, электровентилятор Марни овевал ее полуобнаженное тело.

— Поставь поднос на тот столик, Луиза. Лу послушалась, неуверенно улыбнулась ей и, в надежде, что пронесло, направилась обратно к двери.

— Зачем так торопиться? Закрой дверь и присядь на минутку. Мне кажется, нам обеим не повредит небольшой разговор, так ведь? — неспешно протянула девушка из Сиднея. В ее голосе не было дружелюбия, и за тихо произнесенными словами пряталась угроза. Автоматически повинуясь, Лу закрыла дверь и бессильно опустилась на затянутый ситцем стул.

— Надо полагать, ты считаешь, что я должна была удивиться, увидев тебя здесь, а? — последовал вопрос.

— Я.., я.., просто не знаю, что и думать, — откровенно ответила Лу. — Такое совпадение казалось мне слишком странным, чтобы оно оказалось реальностью. Вы.., казалось, вы не узнали меня, когда нас познакомили, но я поняла, что вы, наверное, знали.., вы так и сказали.., из какого-то упоминания обо мне в письме мистера Брайента.

— Не просто в письме, лапочка — в письмах: множественное число! — Анжела села и лениво-изящно налила себе чаю. — Не буду притворяться, будто меня не удивило известие о том, что ты оказалась здесь, в Ридли Хиллз. В конце концов, Стив отнюдь не глуп, и следовало бы ожидать, что он будет весьма осторожен, нанимая на работу какую-то незнакомку, как потвоему? Я могу только сделать вывод, что ему ничего не известно о твоем некрасивом прошлом, Луиза.

Румянец смущения на огорченном лице девушки сказал ей все, что она хотела узнать.

— Значит, ты ему ничего не рассказала? Я так и подумала…

Анжела рассматривала Лу с насмешливым презрением, так что та, не выдержав, парировала:

— А почему я должна была ему что-то рассказывать? Мне нечего было рассказывать — нечего! Вы знаете, что я не переправляла те цифры и не брала тех денег, так ведь? Вы знаете это, Анжела! И гораздо лучше меня!

— Ни о чем подобном я не знаю! — Открытое отрицание звучало ядовито и насмешливо. — Но я знаю нечто иное, Луиза: что ты изо всех сил стараешься втереться в доверие Стива Брайента, и я попрошу тебя с сего момента от этого воздержаться. Право же, это слишком! Сначала Дик Уоринг, а теперь Стив…

— Но это же не правда, — прошептала Лу. Ей было нестерпимо больно от напрасных подозрений.

— Правда, милая Луиза! Ты думаешь, я не могла читать между строк письма Стива? Сначала он только вскользь упомянул о новой гувернанточке, но когда твое имя стало встречаться все чаще, я поняла, что ты затеяла. — Она минуту разглядывала чаинки на дне своей чашки, потом, снова наполнив ее, продолжила: