Верь только мне (СИ)

Его руки перемазаны чем-то черным. Поди старший из ломбарда разбираться пришел. Выхожу из машины. Мужик внимательно изучает мое лицо.

— Я.

— Вильгельм Альбертович Фишер? — уточняет.

Почему-то захотелось по-армейски ответить «так точно!»

— Да. С кем имею честь?

— Борис я, владелец ломбарда. Вы кулон сдать решили? — спрашивает. — Эээ, оценить хотел, — не понимаю, что происходит.

— Вы уж простите моего племянника, он у нас в воспитательных целях работает, только вот наоборот получается, — поясняет сдержанно.

— Его однажды перевоспитают.

Женщина, которая разобьет ему сердце, — добавляю про себя.

— Ты так изменился, Вильгельм, на маму очень похож, — внезапно выдает Борис, все еще фиксируясь на моем лице.

Я прям долбанный Гарри Поттер, не иначе.

— Вы были знакомы?

— Жена моя, они подругами были. Мы и с тобой как-то виделись, мы вас после твоих соревнований пару раз подвозили, тебе лет пятнадцать было, — говорит мужик и достает из внутреннего кармана своей дутой куртки небольшую картонную коробку размером с конверт. Протягивает мне.

— Что это?

— Держи! Оно, считай, пять лет для тебя в сейфе у нас лежало. Маша попросила нас кое-что сохранить и передать тебе, если ты все же придешь однажды.

— Что там? — не веря в происходящее принимаю из его рук посылку из прошлого.

— Она сказала, если тебе вдруг придется сдать кулон, значит, приключилось что-то нехорошее, на этот случай она оставила тебе это. Я не знаю, что там, — признается Борис. — Скажи, ты в беде, сынок? Тебе помочь чем?

Смотрю на мужика, приходя в себя от услышанного. Вспоминаю, что моя физиономия все еще выглядит как после пыток: ободранный и опаленный.

— Нет-нет, у меня все в порядке, — для достоверности киваю в сторону мерса, мол, не бедствую. — Я не собирался сдавать украшение, хотел… приехать сюда.

— Просто почувствовал, — дополняет предложение мужик.

— Наверное.

— Ты уверен насчет помощи? — спрашивает дядька.

— Все в порядке, правда. Переезжаю в Европу, как мама всегда мечтала. Так что, все отлично, — натягиваю улыбку, хотя самому внезапно тошно от этого осознания. — Вот держите, — протягиваю ему свою рабочую визитку, — Напишите мне, будем на связи.

— Рад слышать! Ну, тогда бывай, Вильгельм, удачи тебе там в светлой Европе! — хлопает меня по плечу Борис, и спешит назад в палое здание.

— Спасибо, — говорю себе под нос, стараясь не замечать внутреннего сопротивления его пожеланиям.

Рассматриваю коробку под глухие удары собственного сердца.

Глава 48. Вильгельм

«Завтра улетаю. Надеюсь, ты счастлива!» — отправляю Виолетте заключительное сообщение, так как ловлю стойкое ощущение, что после вскрытия посылки из прошлого моя жизнь изменится.

Закуриваю сигарету, но сразу отправляю ее в первую же урну. Решаю открыть коробку, не уходя далеко от ломбарда, вдруг мне снова понадобится Борис.

Хватаю пойло из машины в качестве моральной поддержки, к которой никогда прежде не обращался, и бреду через прилегающий парк в поисках безлюдного места. На бушующих эмоциях не замечаю, как дохожу до самого его конца.

Природа значительно облысела, и теперь вместо зеленого ограждения передо мной открывается вид на город. Небо затягивается тяжелыми снеговыми облаками, и начинает смеркаться.

В пустом воздухе кружатся падающие на безжизненную землю парка снежинки. Фу, так романтично, аж тошно, блять.

Завтра перед самолетом заеду к кудрявому и обязательно к Ахмаду в клуб, если решусь признаться учителю, что сбегаю. А здесь и сейчас отличное место, чтобы попрощаться. Точнее, послать все нахуй.

Таращусь на коробку, она очень легкая, не в силах даже предположить, что может быть внутри. Мелкой тряской тревога просачивается сквозь пальцы, когда я аккуратно надрываю защитную ленту.

Поднимаю крышку, из-под которой на меня смотрит тонкий белый конверт. Зажимаю коробку под мышкой, обрываю край конверта и ходящими ходуном руками достаю несколько исписанных маминым почерком листочков в клеточку.

Приземляю задницу на ограждающую планку, закусываю губу и поднимаю глаза в небо. Щас будет пиздец. Разворачиваю сложенные в несколько раз бумажки:

"Дорогой сынок! Солнышко мое! Тебе пишет твоя мама. В последнее время стала чувствовать себя хуже и очень боюсь, что уйду, не сказав тебе столько важного.

Возможно, ты никогда не прочтешь это письмо, значит, так и нужно.

Если ты все же читаешь эти строки, значит, тебе нужна поддержка. И я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, рядом с тобой, мой родной.