Верь только мне (СИ)

Я еду сделать то, что много лет не давало мне покоя.

В висках пульсирует навязчивая мысль, которая плотно засела в моей голове. Я не решался на это раньше, а вот сейчас дамбу прорвало.

Глава 47.1 Вильгельм

Мамин кулон. Рулю к ломбарду.

Не к первому попавшемуся, а к тому, который мама когда-то называла «доверенным». В те редкие моменты, когда сын подросток соглашался прогуляться с мамой по парку, она указывала мне на одно и то же невзрачное здание с совсем уж обшарпанным входом.

Пусть этот кулон хранит тебя, сынок. А если тебе когда-то придется расстаться с ним — не переживай, значит, так надо. Моя любовь всегда будет с тобой.

Окидываю крыльцо взглядом, сомневаясь, работает ли это захолустье по прошествию стольких лет. Почти срываю цепочку с шеи и вхожу, открывая скрипучую деревянную дверь с потускневшей желтоватой вывеской «Шанс».

От ломбарда здесь только стеклянная разделяющая посетителей и работников перегородка с прорезанным окошком. На прилавках пылятся столетние украшения, явно вышедшие из моды. В остальном похоже на киоск с безделушками.

— Помочь чем? — из-за прилавка выглядывает паренек.

Смотрит вопросительно, постукивая татуированными пальцами по поверхности в такт музыке, приспустив для вежливости одну сторону больших наушников.

— Вещь хочу одну оценить, — кладу на прилавок цепочку.

Чувак, который явно рассчитывал, что я просто поглазею, и меня не придется обслуживать, нехотя подкатывается на стуле и поднимает кулон перед глазами.

— Оставляйте, — пожимает плечами. — Наш мастер сейчас занят.

— Во сколько подъехать?

— В без пятнадцати послезавтра, — гыгыкает в ответ парень, но, встретив мой убийственный взгляд, осекается. — Кхм, послезавтра оценит.

— Послезавтра меня не будет в городе, можно как-то сегодня? — говорю настойчиво. — Я оплачу.

— Конечно, оплатишь, бесплатно мы не работает, — продолжает борзеть мелкий. — Но дядь Боря сегодня и так зашивается.

Злюсь. Максимиллиан и короткие отношения с Виолеттой научили сначала пытаться разговаривать, а затем бычить.

— Могу я увидеть его на минутку? — проявляю недюжинные усилия, чтобы оставаться в спокойствии.

— Сходи в другой ломбард, раз так срочно, — резюмирует чувак, передает мне цепочку, демонстративно накидывает наушник и отворачивается.

Лааадно, сучонок невоспитанный.

Я же пытался поговорить? Пытался. Теперь мои методы.

Наклонившись к окошку, резко хватаю щегла за воротник и притягиваю так, что его башка показывается на моей стороне.

— Слышь, борзый, — говорю все таким же спокойным тоном, — Во-первых, к незнакомым людям обращаются на «Вы» и здороваются.

Сам не верю тому, что это вырвалось из моего рта, которым я тыкал Виолетте.

— Пусти меня, отпусти! — начинает визжать.

— Во-вторых, — натягиваю ткань сильнее, — Я вежливо попросил позвать оценщика. Так сделай это!

Отпускаю раскрасневшегося пацана, он отшатывается и начинает откашливаться, выпучив на меня глаза.

— Я щас кнопку вызова полиции нажму, понял!!! — вопит истерично. — Вали отсюда!

Блять, тут, короче, каши не сваришь. Еще присяду рядом с психом Лисицыным, на дачу показаний и заседание к которому мне все же пришлось вчера съездить. Печальное зрелище долгой неминуемой расплаты.

Пихаю кулон в нагрудный карман и выметаюсь оттуда.

И с чего я решил, что меня ждет какая-то сказочная лавка, где при появлении кулона начнут кружиться феи и с потолка посыпятся блестки?

Видимо, башкой слишком ебнулся и придумал себе небылицу о том, что мама неспроста настаивала именно на этом ломбарде. Что там какая-то тайна кроется.

Матерясь себе под нос, сажусь в машину, закрываю глаза и выдыхаю. Надо действительно ехать к Максу, проведать его и рассказать ему охуительную новость о том, что мой мучитель-отец был всю жизнь прав, — я не его сын.

Тяжелые осознания накрывают меня одно за другим.

И что мама, получается…. получается, изменяла ему? И еще и забеременела на стороне. И ничего мне не рассказала. Ничего, блять, мне не рассказала!

Сука.

Колочу по рулю до боли в руках.

Вся моя жизнь сплошной сюр. Одна большая ложь, наложенная на поверх другой лжи, и уже не разобрать, где она началась и закончится ли когда-то.

Отец.

Или как мне его теперь называть? Мамин муж? Приемный отец? Дядя Альберт?

Он всегда догадывался и всегда гнобил меня, а мама убеждала, что он ошибается, взращивая во мне безысходную ненависть.

А теперь он, точно зная об отсутствии кровного родства, решил убедить меня в обратном? Жизнь переписать? Нафига?

И кто, блять, мой отец?

Что теперь делать со всей этой информацией?

По привычке первый порыв подмывает меня подорваться и лететь к Олененку поговорить. Рассказать ей, что она была права, когда говорила мне сделать повторный тест. Мне нужен ее совет. Только вот она наигралась в спасительницу.

Волна тоски и безысходности накрывает по самое горло, еле успеваю хватать воздух над поверхностью.

— Молодой человек! — кто-то резко стучит костяшками по стеклу, приводя меня в чувства от молчаливой истерики.

Опускаю стекло.

— Это Вы сейчас в «Шанс» заходили? — серьезно спрашивает крупный мужчина в очках.