Верь только мне (СИ)

— Я сам. Есть еще кое-что….

Не успеваю сказать, как, бранясь, в кабинет вваливается разъяренный окровавленный Ромчик с ватой в носу. Хуёво выглядит с расквашенной мордой, прямо как в старые добрые времена.

— Вот ты где, гад! — орёт с порога.

— Это ещё что такое? — басит Юрич.

— Эта тварь мне нос сломала! — тычет в меня пальцем, ну прям дите обиженное.

— Фишер, в чем, блядь, дело? — чувствую нотки последней капли терпения в голосе декана.

— А это для профилактики, — безразлично пожимаю плечами.

— Он напал на меня посреди бела дня, я вызову….

— Молчать! — декан поднимает палец в воздух. — Никаких, слышите, никаких больше разборок на моем факультете! Хотите мордобой устраивать, валите с территории ВУЗа! Завтра будет гребанный бал, будут приглашенные гости, в том числе и репортеры, все должно пройти идеально. Никаких потасовок накануне!

— Я этого так не оставлю, — Лисицын будто хочет броситься на меня, но ближе подходить не решается.

Правильно, бойся, сука. Это ссыкло только толпой нападать может.

Юрика окончательно выбешивает ситуация: —Слушай сюда, Роман Палыч. Если хоть одно слово просочится в прессу, то я тебя лично урою, уяснил? Мне абитуриенты нужны, а не ваши петушиные бои и пожары. Валите от университета подальше и можете драться, полицию вызывать, да хоть голышом в догонялки играть! На моей территории чтобы тише воды ниже травы были. Не здесь! Понял меня?

— Понял, — ощетинивается Лисицын.

— Это будет твоей благодарностью за то, что тебе рабочее место дали после того, что твой папенька тут устроил! — припечатывает его декан. — А ты, Фишер, приказ об отчислении после обеда забирай, и чтобы ноги твоей в радиусе десяти километров от ВУЗа не было! Пошли вон оба!

Поджав хвост, остервенелый Ромчик вылетает из кабинета.

— Ага, дома увидимся, дядь Юр, — в конец наглею.

— Иди уже, горемычный! — с печальным выдохом толкает меня в спину.

Ничего, Юрик стерпит, я весь прошлый год ради его задницы был главным врагом народа.

Глава 36. Вильгельм

Достаю телефон, набираю Макса, мне нужна сообразительность кудрявого.

Но тут в пустом коридоре слышу смешок за спиной:

— Тебя наконец-то отчислили? Надо же, какая жалость. Наверное, папочка расстроится?

Провокация. Любимый метод Ромчика. Знаю, проходил много раз. Но все равно задевает.

Отец точно озвереет от новости об отчислении. Это до него еще не дошло, что я самовольно свалил с командировки, и за последние два дня без объяснений были сорваны все встречи. Не до них сейчас, мне нужно было Виолетку спасать.

— Ты здесь тоже ненадолго, — разворачиваюсь.

— Это мы еще посмотрим, пока все идет по моему плану.

— Сломанная челюсть тоже входит в твои планы? — делаю пару шагов навстречу и перекладываю телефон в левую руку, чтобы правой, если что, втащить уроду.

Он как напуганная шавка сжимается и тявкает: —Сделай еще шаг, и твоя драгоценная Виолетта вылетит отсюда пробкой! Озлобленной кафедре очень понравятся ваши совместные фото и видео, — тянется в карман к телефону.

— Нет у тебя нихрена, — скалюсь ему, уверенный в том, что кроме как записи с камер, где я вхожу в аудиторию, у него нет.

— Ой, а это что такое? — он что-то включает и делает звук громче, и я, сука, слышу свой голос.

— Отпусти сейчас же! — Есть проблемка, Виолетик, я не хочу тебя отпускать. — Фишер, как же ты меня дост… Дальнейшее копошение, очевидно, наш поцелуй. — Это неправильно. — Ну же, Олененок, выключай училку! Скажи мне, что не я один это чувствую. Что может быть правильнее этого? Я сдохну, если я эти чувства придумал. Сдохну, если мне все это кажется.

Наш диалог в подсобке. Земля уходит из-под ног. Не из-за себя. Из-за Виолетты. Она за эту блядскую работу держится, как за спасательный жилет.

— Ты такой романтичный, — Лис прижимает руки к сердцу и с издевкой закатывает глаза.

С его распухшим ебальником видок не для слабонервных.

Медленно, но верно в моей голове вдруг сходятся два плюс два. Милене не нужно было ставить никакую прослушку, потому что она стояла там гораздо раньше.

— Сигнализация! — подхожу ближе. — Сигнализация реагировала на тебя! Днём ты разнюхивал, а вечером орудовал в универе. Надо было тебя в первый же день у актового зала раскатать!

— Долго же до тебя доходит! Хотя, чему я удивляюсь, — глумится. — Ты всегда был самым недалеким в клубе. И, к твоему сожалению, мозги всегда побеждают тупую силу.

— Ты знаешь, что ты больной? Зассал решить со мной один-на-один? Как всегда.

— А хрен ли с тобой решать? Ты же у нас бессмертный! Непотопляемый! Всеми обожаемый Вилли Фишер! Когда Ахмад вступился за тебя, и выкинул меня из клуба, я пережил….