Верь только мне (СИ)

— Он выкинул тебя за то, что вы толпой взрослых шакалов на меня напали, — уточняю, хотя у Романыча чуть ли ни пена со рта брызжет. Ему бы голову проверить.

— Но когда ты, сука, прикоснулся к моему отцу, и всё снова решилось в твою пользу, — он набирает воздуха, — Я понял, что тебя просто как таракана нужно давить.

— Твой отец получил за дело, ты это знаешь. Он приставал к студентке! Тебе наших денег не хватило? Лечение Василичу наша семья оплачивала, хотя все, чего он заслуживал — это статьи по всей строгости закона! Благодари жертву, которая отказалась заявление катать, и Юрика, который жопу свою выгораживал.

— Ты уже никому ничего не докажешь, Фишер. Подставился сам — выгребай до конца, — придурковато улыбается Ромчик.

— Нахрена тебе прослушки в аудитории, которую ты ещё и сжег?

— Хм-м-м, — это чучело поправляет свой костюмчик, и начинает расхаживать от стенки к стенке, смакуя свой триумф. — Сначала у меня были другие планы на подсобку и на Виолетту. Она должна была стать идеальной наживкой: наивная девочка из мизерного городка в роли училки. Ты бы точно не удержался и начал её доставать. А мы бы с ней подружились, — он делает недвусмысленное пошлое движение пальцами, — И нашли бы способ официально выкинуть тебя из ВУЗа.

— Урод! — практически плююсь в него.

— И, знаешь, я не прогадал! Ведь в первый же день я нашел Виолетту ползающей среди разбитого стекла. Прекрасная возможность завести общего врага, — его лицо застывает в гримасе. — Но, к сожалению, вкус у неё оказался такой же провинциальный, как и она сама, и новая преподша сходу решила тебя выгораживать.

— С чего ты взял?

— Под грудой стекла я нашел трофей — твой знаменитый кулон с зеленым камнем, который ты не снимал даже на спаррингах. Эту хреновину я из тысячи узнаю. А Александровна опрометчиво спиздела, что это ее вещь. Решил понаблюдать за ней вниательнее, и, вуа-ля, — он машет руками как фокусник, — Все получилось ещё лучше: она запала на тебя, а ты запал на неё.

И мной стало легко через манипулировать, — дополняю мысленно.

— Я бы нашел способ выкинуть тебя и раньше, если бы ты посреди учебы как сквозь землю не провалился! Пришлось импровизировать и заставить Милену подсунуть устройство на склад, поддать жару, так сказать. И ты прилетел как миленький к своей, как ты там ее называешь? К Олененку? Ну и все сложилось как-то само собой, — улыбается гаденько.

— Ах ты ж сука…, — от гнева захлестывает.

Плевать, если это манипуляция, я просто собираюсь его урыть. В моей крови плещется ярость. Чувствую, как вены на лбу и шее пульсируют как бешеные в такт моему мотору.

Вопреки просьбам Юрика хватаю Лиса за грудки. Неловко сжимаю свой телефон, который все еще держу в руке. И когда загорается экран, вижу на нём счетчик времени звонка и аватар Макса на фоне. Он всё это время был на связи. Быстро тушу экран, не сбрасывая.

— Только тронь еще раз, и эти файлы дружно отправятся, куда надо. Как думаешь, вот такие фото помогут Виолетте в карьере? — тычет мне в лицо своим смартфоном.

На темной картинке я вижу смазанные фигуры, в которых читаемся мы с Виолеттой у забора ее дома. Момент, где она запрыгнула ко мне на руки, когда я ночью приехал к ней из командировки.

Сколько этот помешанный следил за нами? Изощренный говнюк. И я молодец — оставил нежного наивного Олененка среди этих змей. Это не ее игра! Это наши разборки!

Поднимаю глаза и смотрю на совершенно нечеловеческое лицо Романа. В его зрачках полыхает что-то очень нехорошее, неправильное.

Похожее я уже видел, будучи еще совсем щеглом. На тот момент я уже пару лет занимался у Ахмада. На одном из занятий я и встретил Лиса. В силу разницы в возрасте он уже тогда был опытным спортсменом, но с невменяемо завышенным чувством собственного достоинства.

Он решил, что будет очень весело целой командой травить отсталого инопланетянина, то есть, меня. Естественно, когда тренеры не видят.

«Посмотрите, Фишер на канат залез, ща раскачаем!». «Вытри сопли, а то мамочка придет тебя забирать, а ты ревешь, как девчонка!». «Эй Фишер, а скажи по-немецки "я тупой уродец"?». «Ой, а что это ты на разминку опоздал? Снова к мамке в больничку ездил? Мамин сынок!».

Манипулировать и выводить меня из себя он умел еще тогда. И однажды я не выдержал травли и навалял ему. При всех. Несмотря на возраст, несмотря на опыт. Мною двигала злость. Уязвленная гордость Романа не дала ему пережить тот факт, что он проиграл бой мне, щеглу, она же не позволила решить ситуацию по-мужски.

После драки одни-на одни была неделя затишься, а затем по наводке Лиса они толпой наваляли мне после тренировки за гаражами. Пинали, пока я кровью отплевываться не начал. Кое-как выгреб.

Скандал был дикий, и Ахмад с позором выгнал из клуба всех причастных. Он еще очень долго переживал, считая, что в этом есть его вина. Не уследил за воспитанниками, не смог привить им понятие мужской чести. Именно та ситуация и сблизила нас с учителем, он взял меня под свое крыло как родитель.