Верь только мне (СИ)

— Вот же семейка, блин! Он заслужил наказания! — меня просто разрывает от негодования.

— Его сын — его наказание, хуже не придумаешь, — усмехается Макс.

— Так, стоп! Почему тогда все ополчились на Вила?

— Этот мешок старый пока падал, запястье сломал, — Макс подкидывает фактов в Анин монолог. — И когда Ромчик-сыночек прознал, что это был его подростковый враг Фишер, стал как истеричка писать заявы. Они там насочиняли переломов, побоев, справок напокупали.

— Подростковый враг?

— Лисицын долгое время травил Вила, они вместе ходили на боевые искусства. Точнее этот урод гораздо старше был, и выбрал себе в жертву пацаненка.

— Заканчивай с подробностями, — слышу уверенный голос за спиной. — Это не для нежных ушей.

Вил. Мы наконец встречаемся взглядами. Он проходит и садится рядом на парту. Такой спокойный, будто он только что не дрался и его не отчисляли.

— А ополчились на меня потому, что я Юрику пообещал не выдавать истинную причину увольнения старикана секс-маньяка, иначе бы и декану влетело. Всему отделению пришлось сказать, что мол, у нас стычка была и он по здоровью на пенсию раньше свалил. Хотели его без огласки уволить, но тихо не получилось из-за сыночка, который всеми силами пытался меня виноватым выставить, наплевав на то, что это вообще-то его батя руки распускал. Трус паршивый.

— А твой отец не в курсе был? — возмущаюсь.

— В курсе. Но я Юрцу слово дал, и поздно было идти на попятную, тем более, что он наш кент. Отец сказал, не можешь победить справедливо — купи, у всего есть своя цена.

— И вы откупились от проблем?

Макс не выдерживает: —Пришлось! Лисицын жадной тварью оказался! Цена была — зарплата его отцу на год. Старый хрыч ни на что не претендовал, хвост поджал и рад был, что Новики до конца не пошли, а вот сыночку палец в рот не клади, он на говно изошел, чтобы вытрясти с Альбертаи Вила бабла побольше. А через полгода он вопреки уговору все равно начал давить на декана, обещая устроить проблем с оглаской. Вот ему и заткнули рот должностью в ВУЗе.

— Это было уже без моего ведома, — поясняет Вил.

— Самое идиотское решение Юрика, согласен, привел козла в огород, — кивает Макс.

Сюр! Самый настоящий сюр!

Не зря говорят, что розовые очки разбиваются стеклами внутрь. Здесь всё погрязло во лжи, интригах, травле. Аж с потолка капает.

И неважно, кто падет жертвой: студентка с синдромом отличницы, несносный студент или молодая коллега. Главное, чтобы каждая отдельно взятая задница была в тепле. Каждый сам за себя любой ценой, но никак не за доброе-вечное….

— Но это же…. Нечестно! — в бессилии развожу руками.

— Наивный ты мой Олененок, — Вил делает беззлобный фейспалм.

Повисает пауза.

— А вы это? Ну, типа встречаетесь? — Аня хитро улыбается и потирает руки. — Я так и знала! Каринка мне штуку должна.

— Вы что, спорили на нас? — поднимаю брови.

— Да Фишер с первого дня на Вас слюни ручьем пускал, постоянно вокруг ошивался, так что, это было очевидно, — смеется Аня.

— Не вздумай ляпнуть кому-то, — Вил смотрит исподлобья.

— А знаешь, что? Пусть говорит, — выдаю неожиданно для самой себя. — Плевать уже.

Макс переводит взгляд с меня на Вила и обратно, а потом берет Аню под руку и провожает к выходу: —Так, нам, пожалуй, пора! Увидимся на парковке после пар, надо обмозговать, как падлу на чистую воду выводить будем.

— За жизнь с тобой не рассчитаюсь, бро! — Вил хлопает Макса по спине.

Мне радостно, что они помирились.

— Так все же мы встречаемся? — Вил улыбается мне одним уголком губ.

Смотрит так тепло, будто я домой вернулась. Не могу объять сознанием все, что я только что узнала, и чувствую, как подкатывает.

— Если ты простишь меня, — мямлю трясущимся голосом. — Я должна была тебе поверить.

— Сюда иди, глупая, — привлекает меня к себе и укутывает своими большими руками.

— А теперь тебя отчислили, — шмыгаю ему в грудь.

— Сбылась мечта идиота. Хотел сделать это с самого первого курса, так что — это меньшая из проблем, — утешая, гладит меня по голове. — Защищала меня зачем перед всеми?

— Боялась, что тебе еще больше влетит! Еще и отец твой взбесится, — размазываю по щекам горячие слезы и смотрю на него снизу вверх. — Давай я с ним поговорю!

— Ты у меня, конечно, отчаянная ниндзя, но отца моего за волосы оттаскать не получится, — смеется надо мной по-доброму. — Я все выдержу, все нормально, — он убирает пряди от моего лица.

— А штрафы? Ты просто так мои штрафы на себя взял? После всего, что я о тебе наговорила и думала? — то ли нервы окончательно сдают, то ли меня отпускает успокоительное, но я просто начинаю рыдать.

— Это наши с ним счёты, ты случайно в эти жернова попала, — говорит мягко. — Я сам виноват, что с тобой загадками разговаривал, пока эта мразь тебя обрабатывала, — снова прижимает меня к себе. — У меня, как видишь, проблема с беседами. Надо было говорить правду, когда ты спрашивала. Я исправлюсь.