Верь только мне (СИ)

Прошло достаточно лет прежде, чем судьба привела меня в универ, в котором преподавал отец Лисицына. Такое вот хреновое стечение обстоятельств. Палыч здорово трепал мне нервы, припоминая юношеский инцидент. Но получил он от меня не за это.

Знал бы ублюдок Роман, чего мне стоит сейчас держать себя в руках.

— Это наша с тобой война, оставь Виолетту в покое! Меня отчислили, так что счастливо можешь идти нахрен! Счастлив теперь?

Он прижимает руку к подбородку, размышляя: —Знаешь, по эмоциям я ожидал большего. Не тот градус восторга испытываю. Этот момент мог быть слаще, учитывая, что счет нечестный, два: один в твою пользу. Но уверен, что Альберт Карлович накажет изощреннее меня.

Куда уж изощреннее. Лисицын выглядит откровенно неадекватно. Все его уссилия сталкера-маньяка явно не стоили того, чтобы меня всего лишь отчислили. Так себе месть. Он знает, что я любой нужный диплом завтра купить смогу.

Что-то здесь не сходится….

Университетский звонок прерывает его злодейский монолог трелью, и в коридор начинают высыпать студенты и учителя. И окровавленный Роман растворяется в их толпе.

Продолжаю стоять, прикованный к полу, и медленно подношу трубку к уху: —Слышал? — глухо спрашиваю Макса.

— Не только слышал, — улавливаю коварную радость в его голосе, — Но и ЗА-ПИ-САЛ.

Глава 37. Виолетта

«Посмотри же на меня, Вилли!» — кричу мысленно, гипнотизируя его профиль.

Профиль, потому что он не поворачивается ко мне. По его лицу гуляет тревога, между бровей залегла впадина, он напрягает челюсть и рвано дышит. Почему ты не больше не смотришь на меня?

— Теперь Вы знаете, что преподаватель не при чем, — Вил берет на себя инцидент. — А я за свое отвечу.

Декан заметно нервничает: —С вами все понятно, Виолетта Александровна. Я позабочусь, чтобы распорядились насчет Ваших вычетов из зарплаты.

«Зачем ты это делаешь?» — изо всех сил посылаю ментальные сигналы, но Вил стоически продолжает делать вид, что не замечает моего взгляда.

А потом Юрий Юрьевич выгоняет меня как студентку из кабинета, не давая и слова вставить. И вряд ли бы я смогла.

С трудом заставляю себя идти на пару, переставляя ноги на автомате, и из-за поворота в меня врезается грязный после падения Роман, явно бегущий в деканат. — С дороги! — больно сносит меня плечом.

Мне должно быть его жалко, но почему-то я ощущаю только чувство брезгливости. Обескураженно смотрю ему вслед, и дурное предчувствие начинает тянуть под ложечкой, как при тошноте. В уши будто вату напихали, перед глазами пелена.

Мотаю головой, чтобы привести себя в чувства. Пора заканчивать прием успокоительных, мне нужны мои трезвые мозги, которые сейчас ощущаются полностью затуманенными.

По причине утренних разборок я впервые опаздываю на свое же занятие, и это не остается незамеченным. Из-за двери нашей кафедры показывается круглое лицо Оскара Каримовича:

— Думаю, кто это шастает по коридорам в учебное время, а это преподаватель! Почему-то не удивлен! Теперь она еще и опаздывает! — небрежно выражается об мне в третьем лице.

Они с Ольгой Владимировной особенно ополчились на меня после инцидента, будто я намеренно поджог устроила. И пора бы мне посмотреть правде в глаза — возгорание было лишь поводом, не понравилась я им с первого дня. Ума не приложу, за что так! Обидно до слез.

— Какое ценное наблюдение, Оскар Каримович! Вы, посмотрю, в охранника переквалифицировались! — наконец-то не выдерживаю и язвлю.

— Грубиянка! За такими преподавателями и семь нянек не усмотрят, глаз да глаз нужен. Еще одна отметка Вам, Кузнецова, так и до увольнения недалеко.

Да хоть на лбу себе ее поставь! Шлю его мысленно и ускоряю шаг, быстрее бы скрыться от вездесущих глаз своих «драгоценных» и «поддерживающих» коллег. Какая же я святая наивность, считала это место работой мечты. Смешно, но Вил был прав с самого начала, называя это место серпентариумом.

— Извините за задержку, ребята, была в деканате, — объясняюсь на ходу, влетая к группе Вила на занятие. — Приступим сразу к делу. Кто помнит и может перечислить мне методы химического анализа?

Шушукающаяся аудитория замирает.

— Давайте я! — руку тянет Анна, которая Новик. — Титриметрический анализ, гравиметрический анализ….

Она самозабвенно тараторит, стараясь изо всех сил.

— Летта Санна, можно выйти? — перебивает ее Максимилиан.

— Нет уж, у Вас была целая вечность до моего прихода, — отрезаю.

— Это срочный звонок!

— Шелестов, нет!

— Я Вам учебник наизусть задом-наперед перескажу, ну пожалуйста! — складывает руки умоляюще.

Хочется закатить глаза, но вдруг что-то случилось с его папой, поэтому просто жестом указываю на дверь: —У Вас две минуты!

— Пасибааа, — буквально выбегает.

— Так, не отвлекаемся! Аня, продолжайте! — полностью переключаюсь на ведение занятия.

За недавними событиями я совсем растеряла себя, от моего характера и темперамента не осталось и следа. Так сильно я старалась понравиться кафедре, что было невозможно априори. Если ты не Роман Лисицын, конечно.