Вера

Эльф сделал знак спутникам и вместе с ними отошёл за валун. Даратас меж тем встал перед чёрным провалом в теле сущности, и, облокотившись на посох, внимательно вглядывался внутрь чёрного ничто.

Всё течёт. Всё изменяется. Увы, но силы мироздания куда как изощрённее, и скудный человеческий разум не способен проникнуть во все тонкости, во все нити бытия, так искусно сплетённые непостижимым умом Создателя. Он, Даратас, провёл двести лет в изучениях и экспериментах, однако не смог высчитать, предугадать того, что сейчас происходило в мире. Не смог он и уберечь от смерти своего талантливого ученика. Да и просто родную душу. Разрушенная скала, горы битого камня и чернеющий провал дыры – всё, что осталось напоминанием о некогда жившем в мире маленьком гоблине, решившем бросить вызов богам! Глупый маленький гоблин с площади Ла-Рафэль…

– Мессир, – донёсся голос из-за спины. Эльфы не любят ждать.

Пора прощаться, Дарли…

Даратас медленно присел, держась за посох, и приложил руку к холодному камню.

Пускай эти скалы станут для тебя последним приютом. Покойся с миром!

Даратас закрыл глаза и стал медленно нашёптывать слова заклинания, постепенно выпрямляясь и разводя руки в стороны. Изумрудный набалдашник засветился ярким зелёным пламенем, высвобождая силу, щедро вливаемую в него магом. Ещё какие-то ничтожные секунды – и волшебник оторвался от земли, а под его ногами поначалу медленно и лениво стала расплываться яркая аура чистого света. Подёргиваясь рябью и постепенно переходя к интенсивному движению, она стала закручиваться в самый настоящий круговорот силы.

Маг взлетел высоко в освещённое искусственным светилом небо, и, произнеся последние строки заклятия, резко направил посох вниз, посылая зелёный луч пламени прямо в центр разбушевавшегося близ дыры света. Зазвучал скрежет, гул, и в краткий миг огромные глыбы вперемешку с щебнем и валунами поменьше начали обступать зияющий провал мира, и словно живые, складываться сами по себе в огромный грот. Камень к камню. Через какое-то время усыпальница навеки похоронила в себе все обломки эксперимента и саму чёрную дыру, запечатав все щели и проходы.

– Надеюсь, вы не оставите это место без присмотра? – сухо и отстранённо сказал эльф Даратасу, когда тот опустился на землю.

– Не сомневайтесь, принц. Моё Око всегда здесь, – ответил Даратас и безумно грустно посмотрел на своё маленькое светило. – Всегда… Патруцио! Сенегнес…

Свет исчез и мир окутала непроглядная тьма.

Новая страница путешествий только начинается.

* * *

Огромный город был похож на большой и суетливый муравейник, в котором копошились сотни и сотни вырванных из обычной жизни и брошенных в жерло войны людей. Перепуганный народец бежал со всех земель Святой Инквизиции, под мнимую защиту высоких стен, надеясь, что именно здесь, в Шипстоуне, некогда доблестные войска её Матери Церкви примут настоящий бой, в котором Господь обязательно проявит свой Истинный Гнев и спасёт своих чад.

Мерлон нервно хохотнул и откинулся на спинку деревянного стула. Надо же! Под каплями хмеля сарказм так и лезет из всех щелей. Хотя какая разница? Все здесь давно мертвы. Всего лишь вопрос времени.

– Всех вас поглотит Гора… Нет… Точнее, Истинное Ничто, – прошептал Мерлон, и, сам испугавшись неожиданно вылетевших из его рта слов, поспешно сделал глоток пива. Надо сказать, дрянного.

Мерлон бросил пьяный взгляд на потёртое временем помещение его излюбленной таверны под названием «Приют отшельника», убедился, что вокруг него за такими же ветхими столиками сидят такие же пьяные сволочи, как и он сам, и, сделав ещё пару глотков, тупо уставился в растрескавшуюся доску столешницы.

Ему было совсем погано. Нет, не так, как, например тому же Чедвику, еле отходившему после процедур святых братьев, а по-настоящему, когда мозг просто горит, не понимая, что с ним происходит.

После памятно выпитой склянки с проклятой жидкостью вся сущность былого Мерлона просто извернулась, разорвалась, перевернулась внутри него. Да называйте это как хотите – результат один: Мерлон перестал быть тем, кем он помнил себя раньше. Вообще перестал. Нет, не так, как было после пещер Дарианы. Совсем не так. Теперь нутро его не жгло. Оно было полностью выжжено, и на изуродованной почве взрастало что-то очень странное.

«Как в мёртвых землях, «– нехорошо усмехнулся он про себя, допивая последние капли из отбитой в нескольких местах кружки.

– Эй, хозяин, – крикнул Мерлон заплетающимся языком. – Пиво давай!

– Пошёл ты, дурак! Иди спать! И так мне должен, – раздался крик от деревянной стойки. Большой широкоплечий, классически полный и лысый, с мелкими хитрыми глазками и шрамом на лице, человек, не спеша натирал поверхность стола.

– Я тебе, гад, сейчас заведение разнесу! – вскакивая, рявкнул Мерлон и почувствовал, как в него вливаются потоки силы. Опьянение проходило с каждой секундой. – Быстро неси, причём много, – увесисто проговорил юноша, положив руку на кинжал.