Вера и рыцарь ее сердца

Который месяц он, как заключенный в стенах родного дома, валялся на койке и с трудом передвигался по квартире. Его каждодневный маршрут был до оскомины однообразен и короток: койка, туалет, кухня и обратно. Жизнь проходила мимо, не касаясь молодого калеки даже случайно. Больное колено определяло предел его мечтаний: сделать хотя бы шаг без боли.

Иногда Сашу навещал Володя Коваленко, однако, он особо не засиживался у постели больного товарища. Имея в кармане диплом инженера, Володя успешно работал инструктором по обучению горожан правилам вождения, и своим свободным временем очень дорожил.

Саша тоже имел диплом на руках, но работать не мог из-за травмированного колена, которое болело и днем, и ночью, а при малейшем движении боль становилась невыносимой. Юноша не знал, как жить ему дальше, и не хотел знать. Родителей в свою несчастную жизнь Саша не допускал, только Вере позволялось его одевать и умывать, потому что самостоятельно ухаживать за собой, как нормальный мужчина, он не мог. Так уж повелось, что он обращался с сестрой, как ее повелитель. Доводить Веру до слез, было делом привычным, тем более, что та молча терпела и никогда не жаловалась на него родителям, а только тихо плакала, вкрадчиво напевала какой-то постылый мотивчик. Хотя, временами, Саше было ее жалко.

Вот и сейчас, Вера склонилась над его больной ногой, неумело натягивая на стопу тугой шерстяной носок. Чтобы не взвыть от боли, Саша обзывал сестру, кем не попадя, забывая ее человеческую природу.

– Что ты делаешь, паршивая овца! … Не перекручивай носок, макака из подворотни! … Ох, ну, ты и буренка безмозглая, разве нельзя осторожно пододвинуть стул, чтобы он не касался моей ноги?

Вера глотала слезы и трясущимися руками продолжала надевать носок на больную ногу брата, чтобы потом осторожно положить ее на подушку, которая лежала на приставном стуле. Вместо того, чтобы обижаться на обидные прозвища, она усиленно припоминала слова из песни «Мне приснился шум дождя». Вера еще не оценила свою везучесть, быть «безмозглой буренкой» куда было лучше, чем получить по лбу кулакам, как это случилось с массажисткой, когда ее брата определили в больницу, для обследования на предмет непригодности к труду по состоянию здоровья.

Не выйти на работу специалисту после получения диплома инженера, расценивалось партией и правительством, как саботаж, ведь за его образование платил советский народ.

После недельного обследования в отделении у Яны Васильевны, опытного травматолога и хорошей знакомой семьи Шевченко, диагноз Саше был выставлен и сообщен его маме по телефону.

– Римма Иосифовна, – в официальном режиме начала разговор Яна Васильевна, – я вас давно знаю и уважаю, но я просто обязана вас предупредить, что ваш сын … симулянт. Ему надо разрабатывать коленный сустав, а он ленится, потому что вы разбаловали его своей заботой, сделали из молодого мужчины барышню! Конечно, больную ногу тренировать – это всегда болезненно, но вполне терпимо. Вы должны повлиять на Александра, иначе произойдут атрофические изменения в ноге, и ваш сын навсегда станет калекой!

В тот же день Римма съездила в больницу, чтобы объяснить сыну пользу упражнений, но все ее попытки были обречены на провал. Саша уже давно вышел из-под родительского контроля.

На другой день, после разговора с мамой, к Саше в палату вошла тяжелой походкой медсестра по лечебной физкультуре. Расслабившись, он приготовился терпеть согревающий массаж на поврежденную ногу. В какой-то момент согревающего массажа массажистка Клава, поднатужившись, резко согнула ногу пациента в коленном суставе, раздался костный хруст. Боль была дикой! Прежде, чем окончательно потерять сознание, Саша одним приемом уложил упитанную медсестру на лопатки и уже прицелился кулаком, чтобы ударить несчастную по лбу, как тут боль лишила его зрения, слуха, а чуть позже и сознания.

Это был вопиющий случай бандитизма со стороны больного симулянта, и Саша был выписан из больницы за нарушение больничного режима. Медсестру по лечебной гимнастике на десять дней отправили на излечение по больничному листу.

С того времени прошло уже полгода, Саша по-прежнему сидел дома и не мог ходить. Краснота и опухоль колена сошли, однако, оно продолжало болеть, особенно по ночам.

Вера неизменно приходила ему на помощь, не обращая внимания на его капризы. Возможно, именно ее доброта и не позволила Саше окончательно возненавидеть весь свет. Надо сказать, что на людях он был тихим и стеснительным, но дома вел себя как семейный деспот. Его сестра жила нормальной жизнью, училась на четвертом курсе мединститута и получала повышенную стипендию, однако умнее, с его точки зрения, не стала. Сашу раздражало ее простодушие, приходы ее не менее глупых подруг.

Обычно Вера сторонилась людей, которые ее обижали, и редко соглашалась быть для других козлом отпущения, но с братом она вела себя добровольно по-рабски, взяв на себя ответственность за его одинокое сидение дома и больное колено, и за то, что произошло с ними в детстве.