Вера и рыцарь ее сердца

Де Веер нашел детский дом, где воспитывалась его дочь. Этот благотворительное заведение находилось на территории женского монастыря. Его дочку звали Каролин, но девочку ему не отдавали, потому что Жос еще не был женат, и у него не было стабильного заработка. Недолго думая, Жос купил в кредит землю и основал небольшое крестьянское хозяйство, а потом он серьезно задумался о женитьбе.

Никто из знакомых и незнакомых в округе дам не хотел выходить за него замуж. Вид у него был неухоженный, содержать дом в порядке он не умел, и его хозяйство не отличалось прибыльностью. Жос был груб в обхождении с дамами, а его деревенская любезность расценивалась ими, как признак глупости. Через три года за Жоса вышла замуж одна пожилая цыганка. Цыганка не требовала многого и была готова разделить с Жосом его скромный образ жизни.

Имея свидетельство о браке и доказательство наличия заработка, мужчина запряг свою лошадку в тележку и покатил в сиротский приют. Его жена-цыганка украсила тележку бумажными цветочками. Она осталась дома, чтобы к возвращению мужа с дочерью приготовить жареную курицу.

Жос сидел в приемной женского монастыря, где и находился детский дом, и ему очень не терпелось поскорее обнять свою дочку, но время шло, а девочка не приходила. Терпением его бог не обделил, поэтому мужчина расположился удобнее на скамейке в зале монастыря и приготовился ждать Каролин хоть до завтрашнего утра. Только Жос собрался подкрепиться сваренными вкрутую домашними яйцами, как двери в коридор со скрипом отворились, и в их проеме показалась нескладная тощая девочка.

– Каролин, я твой папа. Я пришел за тобой. Теперь я женат, и мы можем жить вместе.

В противовес его ожиданиям Каролин не обняла отца, она даже шагу не сделала по направлению к нему, а, прижавшись спиной к холодной стене, исподлобья разглядывала крестьянина с яйцом в руке, который был ее… папой.

– Ты не бойся меня. Я добрый, и у меня есть маленький домик, корова и лошадь. Вот и курочки яйца стали нести, – пробовал Жос найти подход к дочери, но под ее холодным взглядом его энтузиазм подувял.

В отчаянии завоевать доверие Каролин, Жос протянул своему семилетнему ребенку яйцо, только что очищенное от скорлупы. Лучше бы он этого не делал, потому что девочка, посмотрев на яйцо, зло посмотрела на родного отца и выскочила прочь. Чуть позже к Жосу вышла директор детского дома, пожилая монахиня, утомленная заботами о сиротах, и попросила его больше никогда не беспокоить Каролин своими визитами.

Такое в сиротском детском доме случилось впервые – ребенок сам отказался признавать своих родителей.

Жос принял этот удар судьбы со смирением и покорностью. Он стал попивать, потом увлекся азартными играми. Его хозяйство, хотя и не приносило дохода, всё же позволяло ему и его черноглазой супруге сводить концы с концами. Через десять лет добрая цыганка покинула Жоса, уйдя с табором куда-то в Румынию, и Жос остался один на свете.

К старости он стал часто вспоминать своих родителей, которых так и не навестил после прихода с войны, зато получил в наследство их маленький клочок земли. Постепенно он перестал думать о том, что причиняет ему боль, и жил одним днем. Спустя годы его земля представляла собой очень большую ценность, но он проиграл ее в карты и умер в нищете. Жос Де Веер был похоронен на деньги, выделенные местной администрацией, и его прах покоится в лимбургской плодородной почве.

Единственная дочь Жоса предпочла расти сиротой.

У приютских детей не было родителей. Все взрослые, приходившие в детский дом, жалели сироток, а Каролин была брошена родителями, и ее жалели меньше. Не мама, а наставница приюта дала девочке имя Каролин. Детей, которых хотели усыновить, будущие родители одаривали различными игрушками и одевали в настоящие костюмы или платья. Их увозили в новый дом на сверкающих автомобилях. А папа Каролин, который вспомнил о дочери через семь лет ее жизни, рассмешил всех детей детского дома, поставив свою грязную лошадь у ворот монастыря. Лошадь на глазах у подошедших к ней ребят гордо подняла хвост и торжественно навалила лепешку прямо у дороги, по которой сироты строем ходили на прогулку. Каролин не хотела такого бородатого неопрятного отца, от которого пахло кислым молоком и махоркой. Не хотела Каролин и то отварное яйцо, которое белело в его грязных руках, потому что уже привыкла быть сиротой.

Как только Каролин стала понимать, что ее родители не умерли от болезней и не погибли при бомбардировках, а ее бросили, то в ее сердце поселилась обида. Родители не оставили ей право мечтать об их любви, как это делали все сироты в приюте. Нет, Каролин тоже мечтала, но мечтала только о том, чтобы ее родители поскорее умерли, тогда бы все вокруг увидели, какая она несчастная сирота, и поплакали бы с ней от горя.