Вера и жизнь. Часть 1

В детстве частым партнером по игре был маленький подземный «железный человечек». И Вовчик тоже часто подключался к руководству его передвижениями — что он видел? Игра очень напоминала магию. Другое ярчайшее воспоминание. Маленький «чертик» на мачте парусного корабля, просто тоже человечек, но на голове вместо клоунского колпака что-то типа ветроуказателя в аэропорту (они похожи, но этот-то полосат), и он игрет на флейте и направляет ветер на паруса, делая его попутным. Иногда видение было на грани засыпания, иногда как на обычном экране на стене.

Летящий бег не касаясь или почти не касаясь земли — сказать тяжело, есть чувство душевного подъема и стремительного полета, — стоит нарушить, и тело тяжелеет, о том, что в это состояние можно войти сознательно, даже не додумался. Один раз запомнился ярко, но видно было и до этого, но после класса 3-го уже не помню.

В танце (рок) у Бобочки подсунули рюмку уксусной эссенции, которой клеили ленту, проглотил и не заметил, потом все смеялись. Ощущений никаких не заметил (совсем).

Разделить, толкнуть на самоубийство или превратить в зверя. Достаточно наблюдать воздействие музыки на статически достоверное количество людей и анализировать ее спектр, т. е. комбинацию ритмических частот. Тембровая окраска исполнения, а не общая высота тона или слова песни. Дюк Эллингтон в «Караване», Луи Армстронг в «Ройял гарден блюз» делают то же с инструментом. И можно сказать о величайшей чуткости того, кто для одной пластинки выбрал «Бал в негритянском районе» и «Когда-нибудь». Элвис Пресли — это всего лишь десяток роков — остальное инерция. Как у мяча смысл в доле секунды удара, а не в остальном полете. Это удар определит все. Это «Синий иней» Прешес Уилсон, это битловская серия (долго классифицировать), ранняя Каас и Высоцкий. Широк спектр — иногда это как смесь цветов, не имеющая основной длины волны кажущегося цвета. Скажем, уголовные песни — зачастую слезливые сопли с готовностью перейти в ярость, кажутся ли рекой, как и кажущаяся компанейская залихватскость цыганских песен пропитана индивидуализмом. И дело не только в этой окраске, но и в индивидуальной реакции.

Что почувствует человек, из духоты квартиры влезший в шубу, спешащий на транспорт, давку в нем и пр.? Один на сто тысяч почует, один на миллион обратит внимание, один на десять миллионов запомнит, один на сто попробует сопоставить, а сколько из них может оказаться ученых? Кому нужны свидетельства крестьянина, если наука не считает тело совершеннейшим аппаратом, чувствительнейшим прибором, МИКРОКОСМОМ — это подобие Вселенной со всеми возможностями ее. Увы, если наука только дошла до ямки на голове змеи (теплочувствительной) или сонара летучих мышей, то это и есть ее уровень. И долго надо ждать, чтобы наука эволюционировала до человекоподобия.

Музыка, пламенный Кетуб — объединитель. Музыка может на миг соединить сердца в зале, и люди видят себя одним целым и величественным — это возле дверей начнется мелочное проталкивание. Но кто-то сохранит это чувство дольше. Музыка объединяет в работе, дает радость началу работы, терпимости к сотрудникам. Музыка играла на ВАЗе, и дух энтузиазма и патриотизма чувствовался во всей атмосфере города.

Ментал озабочен не самой смертью, а тем, что она может быть внезапной, а ведь надо успеть «выдернуть» из тела все, что еще может пригодиться, и успеть «с первой попытки» достичь границы астрал-ментал. Физическое тело не хочет мороки, и наоборот, думает или сразу, или во сне. Астрал боится потерять такое удовольствие — возможность прочувствовать смерть во всей полноте — и заодно получить такой опыт.

4-й класс — хотел просачковать в школу, разогрелся до пота возле печки и при -20 °C улегся голый на снег. Лежал подолгу, но несколько попыток не дали даже насморка. А когда «взрослый» после гулек выспался на стальной плите (разметочной) — жесточайшее воспаление почек.

Болел, t около 41 °C, в рубахе, пиджаке, туфлях и нейлоновых носках несколько часов отлеживался в снегу, ничего не отморозил, лучше не стало (хуже куда?), но домой дошел сам. Пару чашек арбузного рассола — и снова пошел слушать музыку к Бобочке.

Дважды — милицейский забор, около 3 м, деревянный, и не меньше на военном заводе, бетонный, с колючкой наверху. Когда после выстрела кирпичи полетели за мной, помню, как подбежал к стене, — отруб, и уже на другой стороне. У ментов пустой, на заводе в руках саквояж, и представить себя перелетающим через стену около 3,5 м с 100 наверху (козык), да еще с баульчиком — это больше похоже на карикатуру, — скорее, проход сквозь стену. Сознание на эти моменты отключается.

Грипп, ломота, насморк, боли в костях, t 36,6 °C, больничного не дают. Разломал ледок (на Дылеевке), искупался и долго стоял на ветру. И насморк, и боли пропали, t в норме.