Вера и жизнь

У некоторых нынешних молодых клириков нет прочной приверженности тому жизненному выбору, который они вроде как сделали. Рос человек в верующей семье, посоветовали поступить в семинарию – ну и поступил, в двадцать с небольшим лет рукоположили – ну и ладно. Такой невыстраданный, полуосознанный и не совсем «свой» выбор часто оказывается непрочным. Вот и встречаешь иногда в самых неожиданных контекстах совершенно светских молодых людей, которые вдруг да обмолвятся: «а я в семинарии учился», «а я бывший иеромонах»… Словно поувлекался человек играми в орков или гоблинов, а потом надоело. Слава Богу, большинство молодых священников не такие. Надеюсь, что новое поколение духовенства – довольно образованное не в случае единиц, а en masse, и гораздо менее пуганое – преодолеет «болезни роста», получит жизненный и пастырский опыт, сорганизуется и заявит о себе, в том числе перед лицом «начальства».

Несколько особый, но показательный случай – молодые церковные «аппаратчики». Отношение к церковной деятельности у них сильно отличается от нашего настроя в восьмидесятые и девяностые. Тогда попасть на работу в синодальное учреждение было весьма непросто – особенно если ты не из церковной, да и еще и «заметной» семьи. Говорили мы друг с другом в основном о будущем Церкви и страны. Сейчас многие сотрудники – в том числе выпускники академий и семинарий – говорят в основном о деньгах и о том, как бы получше устроиться на светскую работу. Многие, не особо это скрывая, подрабатывают в коммерческих компаниях, в лучшем случае – в околоцерковных фондах. Потом уходят туда «насовсем» или устраиваются в госучреждения, где их после довольно хорошей церковно-бюрократической выучки охотно принимают. Из отдела, который я возглавлял, в высшие органы госвласти ушла целая обойма сотрудников. Один тамошний начальник как-то мне сказал:

– От вас такие корифеи пришли… Даже по-русски писать учить не надо.

– Вы думаете? – процедил я. – А мне казалось, что можно было еще учить и учить, обормотов-то этих…

Причина кадровой текучки – конечно, прежде всего в низких зарплатах на фоне очень высокой загруженности и сложности работы. Надо организовывать мероприятия, принимать людей, в том числе «тяжелых», составлять тексты самого разного уровня сложности – от справок и ответов на письма до тезисов выступлений Патриарха. При этом в коридорах, а то и в чатах постоянно говорится:

– И зачем я так ишачу за тридцать тысяч… И без социального пакета… Вон, Пашка уже в банке, а Денис на Старой площади…

* * *

Сейчас кризис и массовые увольнения в мирской среде несколько остудили «эскапистский» пыл. Но это, как говорится, не навсегда. К тому же материальные причины недовольства – не единственные. Часто руководители в священническом или архиерейском сане – в том числе попавшие на свои должности достаточно случайно, благодаря личным симпатиям, – очень быстро начинают мнить себя поставленными от Бога харизматиками, обладающими данными свыше уникальными качествами, в том числе компетентностью в любой профессиональной сфере. Такие люди довольно быстро перестают что-либо делать сами, но очень любят учить: редактора – править тексты, бухгалтера – считать, юриста – толковать законы, строителя – класть кирпичи, реставратора – промывать живопись… Могут и нахамить потомственному интеллигенту, и потребовать от исполнителя сделать что-то безнравственное или незаконное – а самим остаться «чистенькими». Все это, конечно, не добавляет престижа церковной работе. Многие, оставляя ее, теряют и веру или просто прекращают ходить в храм. Чуть лучше ситуация в церковных вузах – там «начальствующие» все-таки обычно обладают хотя бы достаточным образовательным уровнем.

В общем, те части церковного организма, где требуются высокие интеллектуальные и деловые качества, могут пережить самый серьезный кризис. Люди там требуются «штучные», их надо воспитывать, за них надо бороться, а не разбрасываться ими, заменяя случайными «штрейкбрехерами» или совсем зеленой молодежью, которая тоже уйдет, набравшись опыта, как отрицательного, лежащего тяжким грузом на сердце, так и положительного, который пригодится на новой, уже светской работе. Ну и, конечно, про материальный фактор и социальные гарантии забывать никак нельзя. Иначе в синодальных учреждениях, епархиях и духовных школах работать на полную ставку останутся почти одни монахи, монахини и… совсем молодые романтики, чьего задора будет хватать максимум на пять-семь лет. А ведь Церкви очень нужны грамотные и работящие труженики. Один такой может принести больше пользы, чем сотня наглых глупцов и уж тем более чем сотня миллионов рублей, положенных в банк под проценты. Вложи эти деньги в перспективных людей – и они окупятся сторицей.