Вера изгоев

На память пришли события, произошедшие год назад, и Анастасия Петровна снова вздохнула. Эх, Ленка-Ленка! Дура ты, дочка, если разобраться. Хорошо, втрескалась по уши — с любой бывает, дело житейское. Дала парню, опять же случается, хоть лучше до свадьбы этого и не делать. Впрочем, сама в свое время такую же ошибку совершила. Ладно, залетела — снова дело обычное. Но парня убили. Жаль, конечно, кем бы он там ни являлся, красив, сволочь, был, как мало кто. Только на кой ляд рожать-то понадобилось?! Неужто не знает, каково ребенка одной растить? Помнит ведь, как с хлеба на воду перебивались после смерти отца. Не может не помнить! Так зачем?! Увы, уперлась рогом. Буду, мол, рожать — и все тебе тут. Дурочка несчастная! Анастасия Петровна долго убеждала Лену сделать аборт, давила логикой, авторитетом матери, только не помогло — та не желала ничего слушать. Мать в сердцах наговорила много такого, о чем потом не раз жалела. Да и дочь в долгу не осталась, высказала все, что думала, хлопнула дверьми и вообще перестала появляться дома. Долго Анастасия Петровна ждала, что она одумается, приедет, извинится перед мамой, которая ее любит. Не приехала. Не извинилась. Даже не позвонила. Встревоженная и глубоко обиженная мать окольными путями узнала, что Лена родила девочку. Она долго не находила себе места, нервничала, беспокоилась, но дочь так и не объявилась. Чужие люди ей помогали, от них помощь принимала, а к родной матери обратиться не пожелала. Глубоко, видно, обиделась. И угораздило же в гневе ляпнуть: «Дома с байстрюком не появляйся!..» Вот и не появилась, запомнила жестокие слова. Окончательно поняв, что Лена так и не простит, не сделает первой шага навстречу, вышедшая этим летом на пенсию старая учительница собралась в Питер. Извиняться. Эх, Леночка, за что же тебе судьба такая выпала-то, дурочка ты маленькая? Анастасия Петровна очень надеялась, что дочь не станет рвать с ней окончательно, поймет, что те слова были сказаны в сердцах.

Она на секунду остановилась перед дверьми, передернула плечами и вошла. На проходной сидела пожилая женщина и что-то вязала. Спицы так и мелькали в ее руках. Мастерица! — уважительно подумала Анастасия Петровна — сама она толком вязать так и не научилась.

— Здравствуйте! — подошла она к стойке. — Я мать Елены Станцевой.

— Леночки? — улыбнулась вахтерша. — Знаю, как же. Хорошая девочка, добрая. Только что ж вы с дочкой-то так, а? Разве ж так можно? Она, бедная, из-за вас столько плакала…

— Рассердилась я сильно, — вздохнула Анастасия Петровна. — Не хотела, чтобы она, как и я, ребенка сама растила. Только что уж теперь… Извиняться вот приехала. В какой комнате Лена живет?

— А она съехала, — развела руками вахтерша.

— Как съехала?! — встревожилась старая учительница. — Куда?!

— Не знаю, не сказала она. Телефон вот только оставила, коли кто спрашивать будет. Где он у меня тута был? А, нашла. Записывайте.

Анастасия Петровна достала из сумки блокнот и записала продиктованный номер. Странно, мобильный. На какие шиши Лена мобильник купила, интересно? Уж не подалась ли девочка на панель? Упаси Господи от такой беды! Дочь ведь на все пойдет, чтобы ребенка прокормить. Она и сама такая, понимает.

— Да вы прямо отсюда позвоните. — Вахтерша поставила на стойку старый, разбитый телефонный аппарат. — И не нервничайте так, Леночка вчерась звонила, справлялась как здесь дела. Не забывает нас.

Анастасия Петровна поблагодарила и принялась дрожащими руками накручивать диск телефона. Она с волнением слушала длинные гудки. Хоть бы только девочка отозвалась!

— Алло! — раздался в трубке до боли знакомый, родной голос. — Я слушаю.

— Леночка… Это мама. Прости ты меня, дуру старую…

— Мамочка! — придушенно ахнула Лена. — Родная моя! И ты меня прости! У меня тут такое…

Она как-то обреченно всхлипнула.

— Что случилось? — вскинулась Анастасия Петровна.

— Не по телефону. Ты приезжай, мам, ладно?

— Куда? Адрес говори!

— Петроградская сторона, улица…

— Уважаемая госпожа! — ворвался в разговор чей-то посторонний голос. — Приношу свои извинения за то, что помешал, однако дело важное. Насколько я понимаю, вы говорите со своей матерью?

— Да… — растерянно ответила Лена. — А что?

— Ей может угрожать опасность — вы не подумали об этом?

— О, Господи! — вскрикнула она. — Господин Акутогава, миленький, сделайте что-нибудь, умоляю!

— Машина за Анастасией Петровной уже вышла.

— А может, по нити? — неуверенно спросила Лена. — Вы ведь сами понимаете…

— Пожалуй, вы правы. Я ощущаю концентрацию потоков внимания на общежитии. Странно, что вашу мать до сих пор не трогали. Видимо, надеялись через нее разыскать вас.

— Боже ты мой! — в отчаянии вскрикнула Лена. — Да за что же мне все это?!

Ее мать в ошеломлении слушала непонятный разговор и понемногу начинала понимать, что ее дочь попала в очень неприятную историю. Господин Акутогава какой-то… Машина вышла… Опасность… Что все это значит?