Вера изгоев

— Да все о том же. — Лена скривилась. — Насколько я понимаю, над Леей и сейчас издеваются?

— А откуда вы знаете о Лее? — Сатиа совсем перестала что-либо понимать.

— Неважно, — холодно бросила Лена. — Так вот, я хочу забрать Лею к себе пятой горничной. Здесь ее тронуть не осмелятся. Так?

— Здесь не осмелятся… — подтвердила персиянка, продолжая потрясенно смотреть на госпожу.

— Иди и приведи ее! — приказала Лена. — Не мой, не переодевай, приведи такой, какая она есть сейчас. Поняла?

— Да, госпожа! — с бесконечным уважением поклонилась Сатиа и бегом рванулась прочь из комнаты.

— Лена! — Настя хмуро посмотрела на дочь. — И все-таки, что это значит?

— Да так, разбираюсь с несколькими неприятными вещами во взаимоотношениях моих горничных. — Лена скривила губы. — И беру к себе еще одну девушку, над которой постоянно издеваются. Беру, чтобы защитить.

Бывшая учительница не стала настаивать на подробном рассказе, понимая, что такой разговор лучше вести наедине. Но решила с дочери не слезать, пока та не расскажет все. Каким-то очень нехорошим душком потянуло, надо в этом разобраться. Как там Лена говорила? Сатиа на все готова, чтобы Даяне неприятности доставить? Да, персиянка откровенно радовалась слезам подруги. Но при чем здесь японцы? И что они заставляют делать Даяну? Из-за чего та так страшно, так обреченно рыдала? Все-таки холодная жестокость, царящая в этом доме, сильно не нравилась Насте.

Долго ждать не пришлось, не прошло и десяти минут, как Сатиа вернулась, ведя за руку хрупкую, как тростинка, девушку с перепуганными, большими глазами. Лена внимательно оглядела свое новое «приобретение». Прямые черные волосы, явно семитская внешность — оливковая кожа, нос с легкой горбинкой, пухлые губы. Однозначно еврейка, но очень красивая. Или арабка. Состояние девушки заставило Лену скрипнуть зубами. Избита до синевы, взгляд затравленного зверька, вся дрожит. Обнажена и жутко грязна, да что там, от Леи несло такой вонью, что Лена поморщилась. Ощущение, что бедняжка долго находилась в канализации. При виде госпожи девушка рухнула на колени и принялась целовать пол перед ее ногами.

— Немедленно прекрати! — возмутилась Лена. — Не смей унижаться!

Услышав недовольство в голосе госпожи, Лея испуганно запищала, забилась в угол, закрыла лицо руками и принялась дрожать, глухо подвывая.

— Господи, да кто ж это девочку так запугал? — Настя встала, с искренней жалостью смотря на еврейку.

— Даяна со своими суками! — зло бросила Сатиа. — По заслугам ей, паскуде, все! Гадина какая!

— Что с ней делали? — холодно спросила Лена.

— Госпожа, не стоит о таком рассказывать, честное слово… — Персиянка поежилась. — Сейчас я ее из канализационного коллектора вытащила, а до того…

Она снова вздрогнула.

— А почему же ты ее не защищала, раз она твоя подруга? — Лена бросила на нее жесткий взгляд.

— Мак-Ардоу запретил, — неохотно ответила Сатиа, поморщившись. — Сказал, что раз бесполезная тварь не может сама отбиться, то заслуживает своей судьбы. А как кого убить надо, чтобы никто ничего не заподозрил, так все равно Лею посылал. Ни один арвад лучше нее этого делать не умеет. Все так обставит, что не придерешься: сердечный приступ — и никаких улик.

— Убить?! — взлетели вверх брови Насти. — Вот эта вот несчастная девочка — наемная убийца?!

— Госпожа, мы — вампиры. — Персиянка тяжело вздохнула. — Мы все жили чужой смертью. Спасибо Повелителю за то, что снял с нас эту ношу.

— Ясно, — кивнула бывшая учительница. — Приготовьте-ка ванну, ее вымыть надо. И одежду какую-нибудь.

Она решительно подошла к Лее, не обращая внимания на запах, идущий от нее. Села рядом, обняла девушку и принялась нашептывать ей на ухо какие-то ласковые слова. Та сперва замерла, как испуганный зверек, а потом немного расслабилась и снова разрыдалась, уткнувшись в Настино плечо носом. Настя сама отвела Лею в ванну, залезла туда вместе с ней и осторожно вымыла избитую и изрезанную девушку. У той почему-то не заживали мгновенно раны, как у остальных вампиров. Настя только качала головой, начав понимать по характеру этих ран, что творили с несчастным существом. Лена стояла рядом и тоже все видела, горя гневом. Да, Даяна тысячу раз заслужила своей судьбы. Права Юкио. Больше она за эту сволочь заступаться не станет.

Сатиа принесла откуда-то вонючую желтую мазь в стеклянной банке и принялась смазывать кожу тихо скулящей Леи, глухо ругаясь сквозь зубы.

— Почему у нее раны не заживают? — спросила Лена.

— Есть одно паскудное зелье, — зло буркнула персиянка, продолжая осторожно растирать подругу. — Если его скормить вампиру, то потом месяц так будет. Да и чувствительность к боли возрастает в несколько раз. Инквизиторы когда-то придумали. Я им лет пятьсот назад попадалась, на своей шкуре испытала, каково оно. Чудом сбежала. После того в Россию и перебралась — здесь об инквизиции и слыхом не слыхивали.