Вера (ЛП)

— Я бы тоже хотел поговорить с тобой. Несколько молодых мужчин вернулись из Вьетнама, и это давит на них. Эта война отличается от всех других, известных нам. Разговор с тобой помог бы мне лучше понять их и помочь им.

Чарльз вспомнил Тони Каталину и тот урок, который он ему преподал: в этом мире для него все еще остались пути служить воле Господа.

— Я согласен.

— Было приятно повидаться с тобой, мой друг, — отец Джером усмехнулся. — Особенно теперь, когда ты одет должным образом — для разнообразия.

— В данных обстоятельствах это меньшее, чем я могу отблагодарить вас, — Чарльз потрогал края шляпы «Нью-Йорк Янкиз». — Вы и понятия не имеете, что сделали для меня. И для Эрика. Мы никогда этого не забудем.

Отец Джером пожал плечами.

— В следующий раз, когда я приду, отцу Эрику лучше не быть в парке с мисс Джин. У меня есть для него предложение.

— Предложение?

— Ходят слухи, что монсеньор собирается на пенсию, и, возможно, Эрик должен занять его место. В конце концов, нам нужен священник с опытом.

***

Старинные ванные с медными ножками были прекрасны, но Чарльзу было тяжело забираться в них теперь, когда его нога была в таком состоянии. Возможно, они в конце концов заменят одну из них на что-то более скучное, но более полезное. Сейчас же Чарльз наслаждался возможностью опереться обнаженным телом об Эрика, прежде чем опуститься в воду.

— Ох, это здорово, — вздохнул он, распрямляя ногу.

— Да, — с усмешкой согласился Эрик. — Я соскучился по тому, чтобы видеть тебя раздетым.

До сих пор флирт был почти пределом их близости — Чарльз вряд ли был в форме для чего-то большего, но он так соскучился по Эрику. Может, они могут хотя бы… быть немного ближе. Он посмотрел на Эрика через плечо. — Мне кажется, в этой ванне раньше хватало места для двоих.

Эрик поднял бровь, а затем начал снимать с себя одежду.

Они едва поместились, но было так приятно лежать спиной на груди Эрика, чувствуя, как его влажные пальцы прочесывают волосы Чарльза, убирая их со лба. Он положил раненую ногу на бортик ванной, освобождая для Эрика больше места.

Чарльз так сильно концентрировался на том, как он ощущает свою ногу, что почти не замечал того, как она выглядит. Теперь же это снова обрушилось на него: изорванная асимметрия голени, темная петля шрама вокруг колена, отделяющая его от остальной кожи. Толстые красные линии сверху и снизу его живота не были настолько же уродливыми, но это было лучшее, что можно было о них сказать. Неровные розовые пятна на его плечах и руках показывали, где медикам пришлось отрезать заплесневевшую форму, которая начала врастать в кожу. Со временем они полностью заживут, но сейчас было еще слишком рано.

Когда он дотронулся до шрама на животе, Эрик накрыл его руку своей:

— Ты же не беспокоишься из-за этого, правда?

— Совсем немного, — Чарльз вспомнил удовольствие от своего натренированного тела после базового обучения. Он и тогда знал, что это тщеславие, но теперь понял еще одну причину, почему тщеславие было таким разрушительным. Потому что когда теряешь его — это ранит, и так было всегда.

— Ты же знаешь, что для меня ты всегда прекрасен, — Эрик уткнулся носом ему в шею.

— Не преувеличивай. Я знаю, что ты любишь меня таким, какой я есть. Но назвать это прекрасным нельзя даже с натяжкой.

— Это доказательство того, что ты выжил и вернулся домой, ко мне. Для меня нет ничего более прекрасного, чем это.

Чарльз поднял руку Эрика и поцеловал ее, затем развернул и поцеловал ладонь, более медленно, прижался губами по очереди к каждому пальцу. Теплые капли воды стекали с кожи Эрика на его губы.

— Давай хорошенько потрем тебя, — прошептал Эрик.

Ради практики Чарльз должен был дойти до кровати самостоятельно, но весь путь он опирался на Эрика, а затем был подвергнут энергичному растиранию банным полотенцем. Тело Чарльза покраснело в тех местах, где к нему прикасалась грубая махровая ткань. Кожа Эрика оставалась влажной, пока он вытирал Чарльза, начиная с плеч, опускаясь вниз, вдоль спины к бедрам. Когда он опустился на колени и раздвинул его ноги, тело Чарльза откликнулось с болезненной чувствительностью, твердея практически моментально.

Эрик медленно массировал бедра Чарльза, пробираясь пальцами все выше. Не поднимая головы, он посмотрел на него, медленно приоткрыл губы и провел языком вдоль члена, заставляя Чарльза задохнуться.

Когда Эрик взял его член в рот, весь остальной мир растворился для Чарльза в этом влажном тепле. Он дернулся, пошатнулся и вцепился Эрику в волосы. То, как наклонялась и двигалась его голова, сводило Чарльза с ума. Он так хотел делать все то, к чему его тело еще не было готово… хотел толкаться в рот Эрика, хотел опрокинуть его на кровать и взять так отчаянно и жадно, как он мечтал той ночью, когда писал письмо…