Вера, мышонок и другие

У Ансельмо перехватило дыхание от возмущения таким пренебрежительным отношением к творениям его кумира. Он хотел много чего сказать, но, взглянув на девушек, лишь пробурчал:

— Это исследования тёмных сторон личности, поиски истоков зла, а не просто какие-то детективчики.

— М-да? А по моему, тут и исследовать нечего. Этого детектива плохо воспитывали в детстве. Всячески потакали ему, не учили тому, что правильно, а что неправильно, вот он и вырос таким, кто слишком много о себе думает и презирает всех вокруг. И мысли у него глупые — это я о том, что он владеет чьей-то жизнью, потому что может убить. Какой-нибудь дурак может взять и разбить драгоценную статуэтку — так что же, он теперь её властелин? Он просто сломал то, на что кто-то потратил много сил и времени, а для того, чтобы сломать, много ума не надо.

Возмущению Ансельмо не было предела, но он невероятным усилием взял себя в руки, успокоившись тем, что: «эти девчонки ничего не понимают в таких вещах, и глубина мысли им недоступна». Первоначальное желание метать громы и молнии пропало, и вместо этого он примирительно сказал:

— Здесь всё гораздо сложнее, но не будем об этом.

— Ну ладно, — согласилась Марисоль. — А я сейчас читаю одну книжку о животных. Очень смешно они там описаны! А читать о всяких испорченных людях я не люблю. Чем мне это поможет? Я и так знаю, что они есть.

Ансельмо уже не хотел спорить и лишь пожал плечами, подумав: «Она, конечно, не глупая, но, видимо, до сих пор верит в говорящих кроликов и хомячков».

Поговорив ещё немного, они расстались на хорошей ноте. Подруги пообещали, что не забудут зайти.

— Ну и чудик этот Ансельмо, — поделилась с подругой Марисоль.

— Ага, но, кажется, он неплохой, и книги читает. Разве сейчас это не редкость? — ответила Вера.

— Верно-верно. Но я запомнила, что он читал. Надо будет спросить у твоего отца об этом авторе, — решила Марисоль.

Глава 11

Через два дня на одиннадцать часов утра было назначено посещение профессора Монтойи в клинике.

Вера села в автомобиль вместе с сеньорой Мендес, и садовник-водитель Хуан отвёз их к дому Марко. Марко сел в машину, а Веру оставили, хоть она и мечтала посмотреть на психиатрическую клинику. Сеньора и Марко уже предварительно говорили по телефону, пытаясь построить план беседы с больным. У Марко возникла мысль по этому поводу, и если всё пойдёт как надо, то они с сеньорой смогут переубедить профессора, и это желательно сделать поскорее, так как, по словам его жены, тот рвётся в бой с пришельцами и намерен их разоблачить.

Въехав в ворота тихой и уютной клиники, расположенной за городской чертой, автомобиль остановился возле главного входа. Посетителям, вышедшим из машины, быстро стало ясно, что за первое приятное впечатление ответственны природа и уединённость, но при внимательном взгляде становился заметен застарелый недостаток финансирования.

Навстречу вышла женщина, заведующая клиникой, уже поджидавшая их заранее, поскольку они попали сюда по просьбе жены профессора — та была её давней знакомой со школьных времён.

Доктор Баррера с очень странным двойным именем Амор-Валентина хотела с ними переговорить, прежде чем пускать к пациенту, и не став тянуть кота за хвост — прямо в вестибюле обратилась к посетителям, говоря очень быстро и отрывисто, почти скороговоркой, с необычным акцентом, всякий раз после произнесённой фразы глядя посетителям в глаза, как бы ожидая немедленного ответа:

— Сеньор Гомес, я подумала над тем, что вы мне предложили, а именно: попытаться внушить профессору Монтойе, что пришельцы, скрывающиеся среди нас, не опасны. И хоть я не считаю верным поддерживать навязчивые идеи больного, так или иначе потакая им, но в данном случае, думаю, не будет большого вреда, а скорее даже польза, если мысли больного будут направлены в менее агрессивное русло. С этим согласна и его жена. К сожалению, иного способа показать ему, что мысли о присутствии пришельцев иррациональны, я не вижу. Он твердолобый, убеждённый в своей правоте, имеющий большой багаж знаний по болезненной теме пожилой человек. Он постоянно выкручивается и не желает попадать в логические ловушки, которые ему ставят наши психиатры в надежде показать прорехи в его воззрениях. Медикаментозно мы можем на него воздействовать очень ограниченно. Его жена против. Вы ведь её знаете, сеньор Гомес? Мне кажется, однажды мы виделись у них дома на юбилее профессора?

Сейчас Марко её вспомнил и кивнул.

— Так что можете попробовать, но не увлекайтесь, а лишь постарайтесь дать ему понять, что никакой опасности для землян не существует. Возможно, тогда, снедающая профессора неуёмная жажда борьбы сойдёт на нет, а его жена вернёт себе мужа. Но помните: в его личности произошли некоторые изменения, и сейчас это не тот спокойный и воспитанный человек, каким вы его знали ранее, сеньор Гомес. Позже я прошу вас зайти ко мне, чтобы рассказать, как прошёл разговор.