Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты

Болезнь надломила жизнь Зинаиды Волконской как бы надвое. Позади осталась блестящая светская жизнь молодой женщины. Красота и поклонение мужчин. Впереди расстилалась пустыня физических и моральных страданий. Красота почти утрачена. Силы подточены. Что оставалось делать? В чем искать утешение? «Я хочу быть занятой только мыслями о Боге, – пишет Зинаида Волконская Сергею Соболевскому. – Я полагаюсь на волю Господню – жить мне или умереть. – Молитесь за меня...»

В ноябре тому же адресату: «...Я должна быть благодарной Богу за каждое мгновение своего существования, за то благо, которое Он для меня совершил, и за быстроту моего выздоровления...»

Обращение к Богу

Когда болезнь поразила Зинаиду Волконскую, ей шел 44-й год. Она прожила еще почти 30 лет. Чем были наполнены эти три десятилетия? В книге «Русские поэтессы XIX века» (Москва, 1979) говорится так:

«С годами она все больше погружалась в мистику, доходя до крайнего религиозного фанатизма. Долгая старость ее была печальна. Один свидетель, посетивший Волконскую в Риме незадолго до ее смерти, писал: «Прелаты и монахи окончательно разорили ее... Ее дом, все ее имущество, даже склеп, где лежало тело ее мужа, проданы за долги»».

Мистицизм, монахи... Чисто советский акцент.

В библиографическом словаре «Русские писатели 1800 – 1917», изданном в 1989 году, говорится уже несколько мягче:

«Общественный темперамент направляет религиозную экзальтацию Волконской в русло прозелитизма и активной филантропии; этому и посвящена ее деятельность в последние два десятилетия жизни».

Что такое филантропия – понятно, но что такое прозелитизм?

«Прозелит» в переводе с греческого означает «человек, который принял новое вероисповедание». Но именно этот факт в биографии Зинаиды Волконской самый туманный.

В период существования салона на Тверской княгиня Зинаида исповедовала православную веру. Более того, она глубоко вникала в вопросы православия и была духовной дочерью одного из самых выдающихся священников того времени – протоиерея Герасима Павского, переводчика Ветхого завета и автора множества научных трудов. Однако роковая болезнь резко подвинула ее в сторону католичества. Итальянский исследователь Мазон в связи с этим пишет так:

«Тому, что царь (Николай I) вежливо вынудил ее вернуться за границу, Зинаида была обязана своим связям с некоторыми католиками. Будучи далека от того, чтобы отказаться от этих отношений по возвращении в Рим, она поддерживала их открыто, и не замедлил распространиться слух о том, что она отходит от православной церкви с тем, чтобы сблизиться с римской. Ее обращение стало вскоре достоянием общественности. Она сохраняла по этому поводу предельную сдержанность, и условия, на которых она была «обращена», насколько я знаю, пока не выяснены. Мне даже кажется, что сам термин «обращение» не вполне соответствует пережитому ею в действительности. Она просто продолжала быть такой, какой была, на том пути, на который она вступила и который был глубоко человечным и щедрым, в христианском смысле слова, христианкой первоначальной Церкви, в духе Евангелия от Святого Иоанна, вселяющей в смиренных религиозное чувство, освобождавшее ее от эгоистичной, роскошной и пустой жизни, никчемность и пагубность которой она осознала».

Весьма характерным является признание Зинаиды Волконской в письме к Мицкевичу:

«Как Вы знаете, я умирала, меня приговорили. Бог, наш Небесный Отец, дал мне утешение в моей болезни, утешение, благодаря которому смерть казалась мне легкой и я не стремилась выжить... Да, мой дорогой Адам, я хотела умереть и думала, что умру, мне казалось, что остается только помолиться еще раз, чтобы слиться с Богом... Страстная душа осуждена страдать здесь на земле; но ей дано найти в самих страданиях источник чистой радости... Моя болезнь привела меня к согласию с Богом...»

Болезнь как бы открыла княгине Зинаиде новый мир, с новыми «чистыми радостями». Как сказано в Первом соборном послании Святого апостола Петра:

«Ибо всякая плоть – как трава, и всякая слава человеческая – как цвет на траве, засохла трава, и цвет ея опал;

Но слово Господне пребывает в век» (1:24).