Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой)

- Завтра в опере большой маскарадный бал. Там можем мы встретиться и наедине поговорить, и никто не заметит.

Он остановился, чтобы увидеть произведенное впечатление. На этот раз Любочка испугалась не на шутку. Этот план ей казался чересчур смелым и совершенно невыполнимым.

- Что вы, Борис Иванович! - воскликнула она с ужасом. - Я, да еще одна с вами на маскарадном балу! Нет, это невозможно!

- В действительности все не так трудно, как кажется, - возразил Борис. - Вам совершенно нечего бояться, хотя вам испуг к лицу, - добавил он, нежно глядя на нее. - Ни один человек не узнает вас на балу, так хорошо я вас замаскирую. Да никому и в голову не придет вас там встретить.

- Но совсем одна… Подумайте сами… Мне так страшно!

- Меня ведь вы не боитесь, Любочка? - при этом лицо его приняло такое добродушное, вызывающее доверие выражение, что Любочка преодолела свой страх и нашла его даже смешным.

- Если вам недостаточно моей защиты, возьмите с собой Дуняшу. Ведь вы ей доверяете.

У него наготове было все: и увертки, и добрый совет. Любочка медлила с ответом. Наконец сказала:

- Хорошо, я поеду с вами и Дуняшей на бал, хоть и не представляю, - добавила с хитрым видом маленькая притворщица, - как я выйду из дома? Где я найду до завтра «домино»?

- Ничего нет легче этого, - ответил готовый ко всем возражениям Борис. - Вашей Дуняше, которая мне кажется проворной девушкой, нетрудно раздобыть ключ от задней двери. В полночь, когда весь дом спит, выходите со своей горничной. Наденьте темное, желательно черное платье, тихо спуститесь по задней лестнице и через двор проскользните на улицу. У следующего угла, в десяти шагах, я со своей коляской буду ждать вас. Как только сядете в коляску, можете ничего не бояться, вы надежно спрятаны. Я захвачу два «домино», которые вы с Дуняшей наденете в коляске. Через час или два тем же путем я доставлю вас назад. Мы замечательно повеселимся! Ну, что скажете о нашем плане, мой ангел?

Любочке очень хотелось поехать с Борисом на маскарадный бал, которого она никогда не видела и который обещал необыкновенное развлечение. Попытка - не пытка. Но сейчас, поставленная перед альтернативой сказать да или нет, она побоялась сделать что-то запретное, поступить против совести. И все лучшее в ней на этот раз одержало победу.

- Нет, Борис Иванович, - сказала она дрожащим голосом. - Я не должна и не могу ехать с вами на маскарадный бал, даже с Дуняшей. То, что вы мне предложили, - неправильно. Мария Дмитриевна никогда мне этого не простит!

В этот момент они услышали, как открылись ворота и коляска с глухим шумом проехала во двор. Это были дамы, возвращавшиеся из театра. Для свидания в гостиной осталось несколько минут. Внутри Бориса все закипело от ярости. Говорить больше не было времени. И тогда он предпринял отчаянную попытку вырвать у нее обещание поехать на маскарадный бал. Нужно было смело сделать все возможное, и Борис, отважный игрок, не был человеком, который пугается и отступает перед таким делом.

Когда коляска въехала во двор дома, Любочка и Борис поднялись, чтобы встретить приехавших. Не долго думая, Борис принял решение.

Он обнял Любочку и крепко к себе прижал. Она испуганно взглянула на него, но тотчас опустила глаза. Его пылающий взгляд проник ей в самое сердце. Его горячее дыхание обжигало ей лицо. Она чуть не потеряла сознание… Сейчас у нее не было ни сил, ни воли сопротивляться.

- Любочка, - шептал он ей на ухо, - я люблю тебя, как никто тебя не полюбит. Я не могу больше это скрывать и должен открыть тебе свое сердце. Ты должна знать правду. Даже если твоя любовь не так сильна, как моя, обещай мне поехать завтра на маскарадный бал.

Признание в любви сбило ее с толку, обольстило и ослепило ее. Могла ли она отказать ему в этот момент?

Только бы ее не узнали на маскараде! Она готова была обещать ему еще больше, все, что бы он ни попросил.

Тем не менее она медлила с ответом. Она страстно отдавалась восторгу этого объятия и боялась прервать это волшебство.

Дрожа от внутреннего возбуждения и с усилием сдерживая нетерпение, Борис требовал ответа.

Наконец, слегка раздвинув губы, она шепнула едва слышно:

- Я поеду!

- И этому можно верить?

- Порукой моя любовь!

Они замолкли, потому что услышали оживленные голоса, приближавшиеся к комнате. Несмотря на бурную сцену, Борис сохранил присутствие духа. Он быстро усадил Любочку на стул у клавира, спиной к входящим, и прошептал:

- Возьми себя в руки, Любочка, чтобы нас не застали врасплох. Играй любую вещь.

Насколько своевременен был этот совет, Любочка и сама понимала. Она собралась с силами, и ее пальцы заскользили по клавишам. Борис остался стоять рядом.

Дверь отворилась, и в гостиную вошла Мария Дмитриевна с обеими дочерями.

- Здесь tete-a-tete, мама. Мы мешаем, - сказала Вера. - Как жаль, что театр так быстро закончился.

Но самообладание вернулось к Любочке не раньше, чем был услышан ироничный голос Веры. Младшая дочь осуждающе взглянула на мать.