Вера по учению святого апостола Павла

О. прот. И. Беляев поступает совсем наоборот и в этом пункте обнаруживает недостаточную осведомленность или пренебрежение насчет обязательного научного метода. Возмездием сего бывает то, что позднейшее и выводное оказывается у него ближайшим и почти единственным, а потому собственный предмет изучения исчезает из внимания и не обрисовывается по натуральным своим свойствам, между тем в этом состоит вся важность каждого библейско-экзегетического труда. Вместе с этим авторские итоги лишаются объективной опоры в точном экзегетическом анализе ²⁰) и значительно проигрывают даже в своей субъективной проницательности, при чем строгое их применение и логическая неуклонность все окрашивают тенденциозностью, неразрывной от затемнения действительности. В результате — субъективизм поглощает собою все и в этом смысле он был неустраним для о. И. Беляева, но его преобладание, при отсутствии библейско-экзегетической почвы, 1) отнимает у него ценность хотя бы только личного понимания разбираемого апостольского учения, ибо дается помимо последнего, и 2) вытесняет историческое изображение, которое должно служить первейшим объектом научной изыскательности. Чрез это вся работа теряет истинную научную ценность, поелику всем дорого знать, как учил о вере сам св. апостол Павел, а для большинства (—пока автор не сделался крупною знаменитостью—) едва ли интересно, как понимает это учение о. прот. И. Беляев. По всему этому бесспорно, что, уклоняясь от научного метода, рассматриваемое сочинение держится ниже линии библейско-богословского научного уровня.

В виду этого принципиального обстоятельства мы ограничиваемся далее лишь более общими соображениями касательно методической обработки материала и по вопросу о характере освещения предмета со стороны соотношения с апостольским его выражением.

„В первой части ведется речь о жизни Ап. Павла до и после обращения“: так говорит о. И. Беляев, но это совсем не выясняет ни связи данного пункта со взятою темой, ни его положения в ходе работы, ибо ссылка на „непосредственное соприкосновение с жизнью“ неприменима к периоду невозрождения, для времени христианского не оправдывается в самой книге и вообще „еще более увеличивает трудность решения вопроса о вере у Ап. Павла“ ²¹). В этом отделе собственно рассказываются — в хронологическом порядке — общеизвестные исторические факты. Здесь автор больше всего перелагает своими словами новозаветные указания (Деяний и апостольских посланий), сопро-

_____________________

²⁰) См. о последнем ниже к прим. 200 сл. на стр. 710.

²¹) См. стр. 4. Ср. и ниже к прим. 107. на стр. 701.

690

вождая реферат подробными цитатами, где без всякой надобности выписывает целыми страницами ²²), как и в других местах ²³), иногда же по спорным (для критики) вопросам перечисляются не все текстуальные подтверждения ²⁴). Все это неизменно сопутствуется пространными рассуждениями. В них заключается весь интерес, а по существу своему они чаще напоминают субъективные мечтания. Вот примеры. Автор преувеличенно подчеркивает, что фарисеи были „сектой“ ²⁵) и напрасно догадывается о „насыщенности“ саддукейства языческим рационализмом ²⁶). При этом принимается, что Савл был чужд фарисейских крайностей ²⁷), — и все это без малейшей аргументации и без согласования с позднейшим заявлением, что „на душе Савловой отразились все предписания, постановления и требования учителей и старцев“ ²⁸). Если прибавить, что гонительство мотивировалось именно жидовствованием фарисейского зилотизма (Гал. I, 13. 14), то для нас будет не столь феноменально удивительным, что для спасения своей гипотезы о. И. Беляев допускает, будто, „выступая решителем жизни и смерти людей, человек этим самым как бы заявляет о правах своей личности участвовать в божественной сфере управлять царством людским“, и тут содержится „самосвидетельство о царственности и избранности натуры“ ²⁹). Такие теория просто странны и, разумеется, не помогают научному выяснению, а они далеко не редкость в изысканиях о. И. Беляева. Автор с особенною сосредоточенностью следит за „ростом внутреннего духовного человека“, на склад коего в Савле влияло яко бы и то, что „глазам этого фарисействующего ученика предносилось и многогрешное язычество и стремящееся к праведности иудейство со всеми своими нуждами и волнениями“ ³⁰). В результате всего „сердце Савлово настойчиво заговорило о возможности выступить религиозным деятелем“ ³¹). И эта решимость укрепляется до незыблемости. Так, „духовный организм“ Савла по уму, воле и чувству отличался „избранностью“ ³²), а — при „жи-

_____________________

²²) См., напр., стр. 56—57, 58.

²³) См. хотя бы стр. 237-238, 342—343.

²⁴) Напр., на стр. 10 о римском гражданстве.

²⁵) Стр. 9, 11, (12) 21.

²⁶) Стр. 28.

²⁷) Стр. 11, 12.

²⁸) Стр. 28.

²⁹) Стр. 17.

³⁰) Стр. 13—14.

³¹) Стр. 14.

³²) Стр. 15—17.

691